Шура. Париж 1924 – 1926 - [76]

– Добрый вечер, Александра Верженская!

Шура попыталась успокоиться и с такой же улыбкой ответила:

– Добрый вечер, Гриша Семенович!

Очевидно, что Семенович только что побывал у парикмахера – аккуратно уложенные волосы делали его большой лоб еще больше. Одетый с иголочки смуглый черноглазый брюнет с тонким носом и широкими губами очень выделялся на фоне остальных гостей. Его спутница, брюнетка с жесткими, плохо подстриженными волосами и тусклым лицом, на котором не было ни грамма косметики, больше походила на мужчину, чем на женщину. Ее длинный изогнутый нос и пухлые губы с загнутыми вниз кончиками выдавали в ней решительного и жестокого человека. Одета она была в простую мужскую рубашку и прямую юбку и на фоне Семеновича казалась абсолютной чужестранкой. Однако, похоже, это ее ничуть не смущало.

– Надежда Михайлова, – представил ее Семенович.

– Рада знакомству, – сказала женщина, протянув Шуре руку. Ладонь у нее была холодной и неприветливой. Пара уселась напротив Шуры.

Имя женщины, Надежда, показалось дурной шуткой, если учесть столь безнадежную внешность. А то, что жена Ленина приходится ей тезкой, возможно, лишь совпадение, а возможно, выверенное решение, чтобы все сразу понимали, чью сторону она занимает. Также возможно, что это имя она придумала только для сегодняшнего вечера. Внезапно Шура испытала непреодолимое желание вскочить с места и убежать. Семенович, словно прочитав ее мысли, пересел к Шуре и сказал:

– Давайте сначала закажем ужин.

– Благодарю, – ответила Шура. – Я уже поела.

– А ты, Надежда?

– Я голодна как волк, – сказала женщина. Очевидно, они с Гришей были достаточно близки, ведь тот обращался к ней по имени.

То, что мужеподобная незнакомка сравнила себя с волком, смутило женщину еще сильнее. Однако она хотела доверять Семеновичу, ведь это дело так важно для нее! Пока они делали заказ, обращаясь к уставшей официантке лет двадцати, Шура все гадала, как же она упустила момент их прихода. Возможно, они были здесь с самого начала и просто хотели убедиться в том, что Шура пришла одна и за ней не следят. Возможно, Надежда, как и она сама, не могла решиться на встречу. Впрочем, вскоре она приняла решение не забивать свою голову вопросами, на которые не могла дать ответы, а поэтому просто присоединилась к Грише и его спутнице, взявшим в руки водку. Надежда, как и мужчина, опустошила рюмку одним глотком. Шура внимательно наблюдала за ними. Очевидно, Надежду совершенно не волновало, что о ней подумают люди. Но каким образом эта женщина могла помочь вывезти людей из Советской России? Она тем временем вытерла губы рукавом рубашки и прикрыла ладонью рюмку, которую вновь попытался наполнить Гриша.

– Хватит, Гриша! Хватит!

Шура обрадовалась тому, что эта грозная женщина не будет при ней напиваться. Гриша придвинулся к Шуре еще ближе.

– Вы написали подробности на бумаге?

Тусклые глаза Надежды внимательно изучали Шуру. Та чувствовала себя неловко, словно была школьницей, не выполнившей домашнее задание. Однако она не хотела выглядеть безмозглой трусихой.

– Сначала я бы хотела задать пару вопросов.

– Смею напомнить, что это не лучшее место для деликатных вопросов.

Шура отклонила предложение Гриши встретиться в безлюдном месте или дома у Надежды. Ей никогда бы не пришло в голову пойти в дом к незнакомому человеку или встречаться с кем-то на пустыре. Поэтому мужчина выбрал это время и этот час, когда они растворятся в битком набитом заведении. К слову, Надежда прежде не встречалась с желающими вывезти свою семью из России – она предпочитала находиться в тени. Именно Гриша убедил Надежду встретиться с Шурой лицом к лицу. Шура не знала, какие отношения их связывают, да и не очень хотела знать.

– Я знаю, – кивнула Шура. – Но есть вещи, которые я хочу уточнить.

Гриша вопросительно посмотрел на Надежду. Та кивнула. Шура не знала, как ей справиться с волнением, а потому, выпив водки, выпалила:

– Почему вы делаете это?

Гриша посмотрел на нее как на умалишенную, но Надежда ответила просто и четко:

– Потому что я тоже мать.

Было сложно поверить в то, что эта холодная и твердая, как железо, женщина имеет детей, обладает материнскими чувствами и готова рисковать, помогая людям встретиться со своими семьями. Надежда могла скрывать свои чувства, но сама прекрасно видела, что испытывает человек, обратившийся к ней за помощью.

– Похоже, вам сложно в это поверить. Но да, я мать.

– Если у вас есть дети, разве можно подвергать себя такому риску…

– Именно поэтому и рисковать легче. Только мать знает, что чувствует другая женщина, когда теряет ребенка.

Шуре казалось, что женщина, сидевшая напротив, либо отлично скрывает свои эмоции, либо виртуозно лжет.

– Я ведь уже сообщал вам, – шепотом сказал Гриша. – Надежда воссоединила пять семей.

– Я понимаю…

Вопросы, которые Шура хотела задать незнакомцам, роились в ее голове, однако все они касались их организации, и, конечно же, задать их здесь она не могла. Вмешалась Надежда. То ли оттого, что она и вправду прочитала ее мысли, то ли из-за некоторого опыта, она одной фразой резюмировала происходящее:

– Дорогая Александра Юлиановна Верженская…