Штурвал тьмы - [23]

Ответила сама Констанс:

— Мой первый опекун, доктор Ленг, подобрал меня, когда я, брошенная сирота, скиталась по улицам Нью-Йорка.

— Святой Боже, я не знала, что такое случается в наше время.

— Когда доктора Ленга убили, Алоиз, будучи его родственником, дал мне приют.

Слово «убили» на мгновение тяжело повисло в воздухе.

— Какая трагедия! — произнес Майлз. — Соболезную.

— Да, это трагическая история, не правда ли, Алоиз?

Директор-распорядитель уловил резкость в ее голосе. Что-то там было нечисто. Люди как айсберги: основная часть того, что в действительности с ними происходит, особенно неприглядное, находится глубоко под водой.

Миссис Дальберг тепло улыбнулась Пендергасту.

— Я, кажется, слышала, что вы частный сыщик?

«О нет, — подумал Майлз. — Только не все сначала!»

— В настоящее время — да.

— И что, вы сказали, сейчас расследуете?

— Боюсь, я ничего такого не говорил.

— Расследование? — воскликнул торговец-искусствовед Брок. Он явно пропустил начало разговора.

— Как восхитительно интересно! — улыбнулась вдова и дотронулась до руки детектива. — Я люблю тайны. Вы разгадываете тайны убийств, мистер Пендергаст?

— Я никогда не читаю детективных романов. Нахожу их смехотворными.

Миссис Дальберг рассмеялась:

— А я их обожаю. И мне приходит в голову, мистер Пендергаст, что из «Британии» получилась бы прекрасная декорация для сцены убийства. — Она повернулась к хозяину стола: — А вы как думаете, мистер Майлз?

— Убийство — это было бы восхитительно. При условии, что никто не пострадает. — Острота заслужила свою порцию смеха, и круизный директор еще раз испытал гордость за свое умение поддерживать разговор там, где этого требовали правила этикета.

Детектив чуть подался вперед.

— Не могу обещать вам убийство во время путешествия, — внятно произнес он, — но могу сообщить: здесь, на борту, присутствует убийца.

Глава 11

Пендергаст с удобством расположился в салоне каюты, листая объемистую карту вин, предлагаемых на «Британии». Стоящий поблизости телевизор с плоским экраном был настроен на местную, судовую телестанцию, и приглушенный голос диктора превозносил достоинства океанского лайнера, подкрепляя свои слова видеорядом.

«„Британия“ — грандиозное судно, построенное в старых добрых традициях, — информировал интеллигентный голос с правильным оксфордским произношением. — Впечатляют ее плавные широкие лестницы, просторные зоны общественного пользования. Здесь имеются два бальных зала, восемь ресторанов, три казино, пять плавательных бассейнов. Ее пассажирский список составляет две тысячи семьсот человек, численность экипажа тысяча шестьсот человек, а регистровая грузоподъемность сто шестьдесят пять тысяч тонн. С точки зрения удобства размещения пассажиров это самое вместительное судно для хождения в открытом море, а численное соотношение между экипажем и пассажирами несравнимо ни с одним другим роскошным пассажирским кораблем. „Британию“ отличают несколько уникальных черт — такие как восьмиэтажный Гранд-атриум, салон „Седона-Сан-спа“, первоклассные торговые пассажи Риджент-стрит и Сент-Джеймс-стрит, театр „Белгравия“ на тысячу мест и подогреваемый бассейн в стиле римских бань, обнаруженных при раскопках Помпей. Лайнер может похвастать бальным залом из золота и хрусталя в стиле короля Георга Второго, крупнейшим из корабельных. Длина судна больше высоты Эмпайр-Стейт-билдинг, а его сирена слышна на пятнадцать миль. В традициях „Титаника“ и других великих судов прошлого, „Британия“ имеет огромное количество декоративных медных деталей внутри и снаружи, а на отделку интерьера пошло более двух тысяч кубометров деревянных отделочных панелей из тикового и красного дерева, порт-орфордского кедра[22], камедного дерева, хлорофоры и карельской березы…»

На втором этаже люкса открылась дверь. Из своей комнаты появилась Констанс и спустилась по ступенькам.

Пендергаст выключил телевизор и отложил в сторону карту вин.

— Я и понятия не имел, что на судне столь обширный винный погреб. Оказывается, заготовлено сто пятьдесят тысяч бутылок. Особенно впечатляет подбор бордоского пойака до 1960 года.

Он бросил взгляд на спутницу. Девушка переоделась из вечернего платья в обычное, бледно-желтого цвета.

— Новый гардероб тебе к лицу, Констанс.

— Спасибо за помощь при выборе. — Она уселась в кресло напротив.

— Ты была довольно резка сегодня вечером.

— Так же как и ты.

— Я стараюсь выкурить из норы убийцу. А какова была твоя цель?

Констанс вздохнула:

— Извини, если вела себя невежливо. После монастыря нахожу всю эту ярмарку тщеславия… гнетущей.

— «Будь в миру, но не частью мира», — процитировал Пендергаст древнюю буддийскую максиму.

— Предпочла бы находиться дома, у камина, с книгой. Все это, — она обвела рукой окружающую обстановку, — абсурдно.

— Не забывай, что мы работаем.

Девушка беспокойно поежилась в кресле и ничего не ответила.

Про себя Пендергаст уже отметил, что за последние несколько недель с его воспитанницей произошла перемена. Время, проведенное в монастыре, сотворило с нею чудо. После своего отъезда Алоиз был рад, что она продолжает практиковаться в Чонгг Ран, вставая каждый день в четыре утра и после этого час медитируя, затем медитируя после полудня и не чрезмерно усердствуя в еде и напитках. Но что более важно — Констанс уже не была тем вялым, апатичным, плывущим по течению существом, каким сделалась после смерти его брата. Стала более уравновешенной, целеустремленной, заинтересованной окружающим миром. Их маленькая миссия, эта неразгаданная тайна, дала ей новое чувство направления. Пендергаст очень надеялся, что она сильно продвинулась по пути выздоровления после ужасных событий марта и процедуры в февершемской клинике. Констанс больше не нуждалась в защите. После ее демонстративно резкого поведения за столом он спрашивал себя, не поменялось ли положение дел на прямо противоположное.