Штурман с «Альбатроса» - [2]
— Пожалуйста, — говорит директор, — мы его в клетке не держим. Сейчас вам его позовут.
Так я познакомился с Володей.
Был он маленького роста, тщедушный, большеголовый. Острижен коротко, уши торчат, глаза печальные: ему уже сказали, что «Артека» ему не видать…
День был воскресный. Спросил я у директора разрешения взять Володю погулять по городу. Пошли мы. Володя мне все о себе рассказал.
Отца и матери у него не было, была одна тетка. Тетка и определила его в интернат, чтобы не мешался под ногами: у тетки-то своя семья…
И про рубль Володя рассказал. Действительно, однажды взял он чужой рубль. В прошлом году это было, в четвертом еще классе… Попросить было не у кого, а хотел сходить с ребятами в кино…
Володя заплакал…
Ничего не сказал я ему, идя с ним рядом. Словами не научишь ни добру, ни честности.
Володя, когда подошло время нам прощаться, сказал:
— Конечно, я знаю, что в «Артек» я не поеду, но честное слово вам даю, товарищ корреспондент, что никогда больше в жизни ни копейки не украду! Честное пионерское!
Я ему поверил. Да и хороший он был, на мой взгляд, мальчишка, несмотря на этот проклятый рубль…
И мне показалось, что не совсем так, как надо, поступил тот директор во всей этой истории с рублем.
Короче говоря, под великую ответственность журнала упросил я директора отправить Володю в «Артек». Долго он не соглашался. И тогда оставил я ему расписку: «В случае, если Володя когда-нибудь что-нибудь украдет, то журнал и я лично в этом будем виноваты». И число поставил. И подписался.
Так Володя поехал в «Артек» и так началась у нас с ним большая дружба.
Учился он действительно на пятерки.
В шестом классе его выбрали председателем совета отряда.
Директор тот на следующий год ушел и пришел другой. Это была добрая и понятливая женщина. Я ей писал насчет Володи, а она — мне. И о Володе заботилась особо.
Володя же рос, окончил шестой, окончил седьмой.
И получил я от него очередное письмо. Он писал:
«Привет Вам от города Николаева!
У меня все идет хорошо. Решил я стать военным моряком, потому что, как Вы знаете, давно мечтаю командовать крейсером или хотя бы миноносцем…
Так что очень Вас попрошу: узнайте, пожалуйста, все про Ленинградское нахимовское училище. Когда и кого туда принимают и какие экзамены?
Это мне очень-очень нужно!
Если Вам интересно, то посылаю свое фото. На морскую форму не обращайте внимания, я взял ее у друга — сфотографироваться…
Учусь по-прежнему на пятерки.
Никому не признавался, что пишу стихи. Одно стихотворение Вам посылаю…
Володя».
Стихотворение нам в редакции понравилось, и мы его напечатали в «Морской газете». И рисунок к нему, который Володя нарисовал.
Что касается нахимовского, то в тот же день я позвонил в училище и узнал все, что просил узнать Володя. Что в нахимовское принимают здоровых юношей, закончивших восемь классов. Что учиться нужно на «хорошо» и «отлично» и изучать в школе непременно английский язык. Что нужно заключение медицинской комиссии при райвоенкомате и заявление о желании учиться в нахимовском и стать офицером.
Обо всем этом я написал Володе.
Только случилось тут вот что. В нахимовское Володю не приняли: в школе-интернате-то он учил немецкий, а в нахимовском, как вы уже знаете, — английский…
Я, как мог, утешал Володю и посоветовал ему послать документы в мореходное училище. «В конце концов, разве плохо быть капитаном мирного корабля?» — написал я Володе.
Он так и сделал. Послал документы в мореходку.
Потом я какое-то время ничего о Володе не мог знать, потому что уехал в длительную командировку на Дальний Восток.
А у Володи к тому времени — форменная беда: он упорно занимался и испортил зрение. Утомились глаза: ночами читал учебники.
Прощай, мореходка! Прощайте, мечты о море!.
Я всего этого не знал, хотя забеспокоился, не получая от Володи весточки целых полгода.
И вдруг почтальон приносит конверт. На конверте обратный адрес: «Город Николаев, Судостроительный техникум».
Вот тогда-то я по-настоящему оценил его упрямый характер. Не пал он духом, хотя судьба, можно сказать, дважды пыталась ему подставить ножку.
Судостроение — это совсем к кораблям близко.
Снова наладилась наша переписка. И Володя полюбил свое будущее дело — строить корабли.
Почти каждое его письмо тех лет начиналось словами: «Простите, что задержался с ответом, — некогда…» Или: «Извините, что долго не писал: нет времени, занимаюсь по ночам…»
И вот однажды — было это, точнее, в прошлом году — в редакцию входит высокий и красивый молодой человек и говорит: «Здравствуйте! Я — Володя…»
Знаете, зачем он приехал?
Ну конечно, прежде всего — повидаться. И потом Володя был очень горд полученным дипломом кораблестроителя и хотел, чтобы все в редакции порадовались вместе с ним.
А еще мы узнали, что Володя ведет сейчас в Николаеве большую комсомольскую работу по борьбе с хулиганством и состоит общественным инспектором уголовного розыска.
