Штурм - [46]
Гарзавин отдавал по радио распоряжения. Его тяжелые танки собирались в колонну. Он связался со штабной рацией и услышал голос Нины. Чувствовалось, что Нина беспокоится о нем, и это было приятно. Гарзавин сказал о деле, для штаба, и потом спросил, уехала ли дочь. Лена еще не уехала.
— Надо подождать немного. Я объясню шоферу, как ехать, — предупредил он.
Через час на улицах Амалиенау будет полный порядок. До Сердюка не в объезд Кенигсберга, а прямиком — всего шесть-семь километров.
Генерал стоял в бронетранспортере и наблюдал за движением танков. Стрельба стихла. Понуро брели пленные.
Над дымящимися развалинами домов появились три штурмовика. Авианаводчик закричал в микрофон:
— «Сокол», «Сокол», я «Тополь». Слышишь меня? Здесь все кончено, ничего не надо. Ждите сведений о новых целях. Что? A-а, понятно. Буду наблюдать, держать связь.
И подполковник объяснил Гарзавину:
— На этот раз у летчиков боекомплект только для самообороны. Они будут сбрасывать листовки с предложением маршала — гарнизону Кенигсберга сложить оружие. Это уже второе обращение к немцам.
Бронетранспортер стоял под деревьями на пологом холме, и отсюда генералу и подполковнику была видна значительная часть города.
Штурмовики, точно узнав, где теперь проходит передний край, сделали вираж, полетели над городом и сбросили первые пачки листовок. Их раздернуло ветром; листовки падали медленно, колеблясь, — на фоне голубого неба светилась и мерцала белизна, как мелкие волны под солнцем. Потом самолеты разъединились на расстояние видимой связи, направились к центру города, сбрасывая листовки пачку за пачкой.
14
Уже переодевшись во все красноармейское, только без погон и петлиц, Штейнер наблюдал, как Майсель примерял новое обмундирование. Шинель была до смешного коротка, но Майсель не придал этому значения. А Штейнер промолчал. После того, что случилось при переходе линии фронта, он побаивался своего старшего товарища: как быстро и ловко обер-лейтенант перестрелял чуть не отделение немецких солдат. Штейнер не решался первым начинать разговор — в германской армии подчиненный не может говорить, не будучи спрошен. И как называть Майселя? Лучше всего не но имени, а господином обер-лейтенантом, хотя он тоже в красноармейской шинели.
— Русская шинель теплее немецкой, — сказал Майсель, туже затягивая пояс. — Но идти в таком обмундировании к своим — опасно.
К своим?ꓺ — вырвалось у Штейнера. Появился новый смысл слов «свои» и «чужие», «мы» и «они» — к ним трудно привыкнуть. Свои — это антифашисты, чужие — это не русские, а гитлеровцы. Но обер-лейтенант назвал своими всех немцев в форту.
— Мы немцы и немцами останемся, — ответил Майсель на недоуменный вопрос Штейнера.
«А кто были те, которых из автомата?ꓺ» — хотел спросить Штейнер и побоялся.
— Нас встретят неприветливо, — говорил Майсель, поправляя на голове пилотку без звездочки. — Но мы — парламентеры, лица неприкосновенные. Вы научились хоть немного по-русски?
— Почти ничего. А что?
— Мне кажется, это вроде разведки; пробный шар. Русские не очень уверены в успехе. Впрочем, нам опасность не грозит. Смотрите, как быстро изменилась погода! Судя по восходу солнца, день будет ясный. Примета верная. Если бы узнать, что с Томасом Бухольцем? Его судьба меня беспокоит больше, чем наша.
Майсель высоко поднял белый флаг. Парламентеры прошли через ровное поле к форту. Утреннее солнце, радуясь безоблачности, широко сияло, и флаг хорошо должны видеть из форта. Гарнизон затаенно молчал. Майсель и Штейнер огибали форт, чтобы выйти к тыльной стороне, перешагивали через поваленные деревья. Иногда обер-лейтенант поднимался на земляной вал и размахивал флагом. Тыльная сторона форта была больше обнажена и, отвесная, мощная, напоминала плотину, перегородившую реку.
От форта, как по рельсам, выдвинулся мост, повис над рвом и уперся в берег. Парламентеры ступили на мост.
Около ворот — острый угол полукапонира; из амбразуры высунулся ствол пулемета, виднелась голова солдата в каске. Майсель задержал шаг, остановился. Пулемет был нацелен в парламентеров. Майсель закурил папиросу. Он спокойно курил, давая понять, что парламентеры не пойдут дальше, если им будут угрожать оружием. Солдат убрал пулемет. В воротах открылась небольшая дверь. Майсель и Штейнер вошли.
Посреди форта на открытых площадках стояли пушки, возле них собрались солдаты, тут были два офицера — лейтенант и обер-лейтенант.
Майсель выступил вперед, поднял руку к пилотке по-красноармейски, не выворачивая ладонь, и сказал обер-лейтенанту, что парламентерам поручено передать ультиматум советского командования лично коменданту форта.
Хотя Майсель старался держаться подобно красноармейцу, обер-лейтенант с колючим взглядом серых глаз узнал по чисто немецкому выговору и по обмундированию без знаков различия, что перед ним не русские.
— Вы немцы?! — удивился он и подошел ближе.
— Это не имеет значения, — сказал Штейнер. — Мы парламентеры от командования Красной Армии.
— Доложите господину майору, — бросил через плечо офицер. Один из солдат отделился от группы и исчез.
Все рассматривали Майселя и Штейнера с любопытством и добивались ответа, кто они по национальности. Парламентеры не отвечали и твердили одно:
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.