Штурм - [45]
— Ну и пост тебе достался — евнух в гареме.
— А тебя, должно быть, завидки берут.
— Смотри, не вздумай покидать пост, а то — трибунал.
— Не учи. Без тебя службу знаю.
Лептин вскочил на броню, скрылся в люке. Танк лихо развернулся, повалил железную ограду и ушел, отплевываясь дымом.
Авиация бомбила с малых высот те места, где немцы продолжали упорно обороняться, но район действия ее уменьшался. Корпус генерала Гурьева прорывался к центру Кенигсберга, левее дивизии другого корпуса выходили к западной части города, к Амалиенау, минуя последнюю кольцевую полосу вражеской обороны, — здесь под ударами с воздуха глохли очаги сопротивления, и Гарзавин смог использовать свой тяжелый батальон прорыва.
Танки протаранивали улицы, давили и размалывали в порошок кирпичи завалов, шли с пальбой, окутанные пылью. С севера доносился еле слышимый гул боя. Это дивизии Сорок третьей армии продвигались на соединение с танкистами Гарзавина и гвардейцами, атакующими Амалиенау с юга.
Подкова фронта, до штурма охватывавшая Кенигсберг со всеми его пригородами и ближними деревнями, уменьшилась, сжалась так, что между шипами оставался небольшой промежуток, и с каждым часом перемычка, связывавшая немецкий гарнизон в Кенигсберге с оперативной группой «Земланд», суживалась. Тесно стало в городе, но людей на улицах почти не видно. Минометчики устанавливали свои минометы во дворах, артиллеристы стреляли, прячась за развалинами. Пехотинцы скрывались в домах, и там еле слышно потрескивали автоматы; юркие фигурки в коротких ватниках перебегали через улицу.
По улице медленно двигались два танка и между ними бронетранспортер. В бронетранспортере сидели Гарзавин и подполковник-авиатор, пожилой, тучный, отлетавший свое, — теперь он нес наземную службу.
— На перекрестке — баррикада, товарищ генерал, — докладывал не оборачиваясь радист. — Справа противотанковая батарея.
Гарзавин быстрым движением руки взял микрофон.
— Опасаетесь, что заминировано? Решение верное. Подождите. Это будет квартал номер…
Он показал авианаводчику на карте. Подполковник вызвал «Сокола». Семерка «илов», летевшая куда-то к центру города, резко завернула. Штурмовики один за другим сбросили бомбы впереди танков. Там черной стеной поднялся дым — баррикада взорвалась.
И генерал и подполковник испытывали одно чувство профессиональной гордости. Они видели прежде всего действия танков и самолетов. Именно танки и авиация начинают и вершат дело — без них победа невозможна. Когда впереди один танк был подбит из фаустпатрона и другой танк быстро развернулся, навел длинный ствол с дульным тормозом на дом, в котором прятались фаустники, и начал долбить почти в упор, Гарзавина и тут не покинула горделивость — танки все равно сильнее! Он приказал радисту узнать, что с экипажем. Радист доложил: один танкист тяжело ранен, остальные невредимы.
Гарзавин хорошо представлял себе, каково сейчас изувеченному танкисту и что значит потерять тяжелый танк после выстрела одиночки-фаустника, и это не первая потеря, но он был доволен общим ходом дела и тем, что вместе с танкистами вдыхает тот же пыльный воздух с запахом гари.
Танковый таран углублялся. Тяжелые машины шли по раздробленным кирпичам, покрытые желтой порошей, броня словно раскалилась. Земля дрожала, обваливались полуразрушенные дома, и клубы пыли на время закрывали танки, которые в таких случаях останавливались, не зная куда идти, и, запыленные, были похожи на громадные кирпичи; потом снова двигались, руша все на своем пути. Гарзавин считал для себя важным — видеть и знать, что происходит, и был доволен своей осведомленностью.
— Товарищ генерал, — обратился радист. — Вас…
Он подал микрофон и наушник. По рации передали, что командование «северных» и «южных» договорилось прекратить орудийно-минометный огонь, чтобы не побить своих, действовать будут лишь танки и пехота с оружием ближнего боя.
— Поехали вперед, обгоняй! — скомандовал Гарзавин водителю.
Гарзавинские танки соединились с тяжелыми машинами самоходно-артиллерийского полка, который подошел сюда вместе со штурмовыми отрядами «северных». Танкисты и самоходчики — братья по оружию — бросились друг к другу.
— Сашу нашего качать! Александра Космодемьянского! — кричали «северяне».
Над плотной, шатающейся толпой, над темными шлемами показалась фигура человека, плашмя лежавшая на руках, взлетела вверх, упала, как на пружины, снова вверх…
— Раз, еще раз! Повыше!
Гарзавин видел смущенное юношеское лицо. Брат Зои Космодемьянской смущен оттого, что одна его фамилия вызывает у всех тут высокое уважение к нему, а он, может, и не заслужил своими боевыми делами такого уважения и чувствует себя неловко.
Генерал вспомнил о своей дочери: «Вот ей не хватает скромности. Но она не заносчива. Горделива и немножко мечтательна. Я отец и понимаю ее. В разговоре со мной была так же откровенна, как и с Ниной. В поведении дочери — ничего особенного. Она просто очень молода».
Соединившись в Амалиенау, войска перестраивали свои боевые порядки: одни поворачивались фронтом на восток, к Кенигсбергу, другие — на запад, для наступления по Земландскому полуострову. Надрывали голоса пехотные командиры, стараясь перекричать шум танковых моторов, суетливо бегали связные.
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.