Штормовой пеленг - [24]
Чигринов держал судно лагом к волне, чтобы дать возможность спустить шлюпку с подветренной стороны.
Шлюпка наполнялась матросами, одетыми в оранжевые спасательные жилеты. Жесткие, тяжелые, они мешали морякам работать и двигаться. Матросы не любили эти жилеты, делавшие их неуклюжими и малоподвижными. Среди матросов был и Славка. Боцман взял его в аварийную группу.
Вольнов увидел, что в шлюпку садится Анна Сергеевна.
— А вы куда? Прошу покинуть шлюпку! — приказал старпом.
— Вы забыли, что я врач, а на «Кайре» раненый, — отчеканила Анна Сергеевна.
***
Надежда Васильевна включила селектор и услышала ответный позывной «Посейдона». Стараясь побороть волнение, она спокойным голосом сказала:
— Капитан Чигринов, доложите обстановку!
— Спустили шлюпку, чтобы высадить аварийную группу на «Кайру», — донесло сквозь помехи эфира голос Алексея. Далекий родной голос слабо пробивался сквозь свист, вой, обрывки иностранной речи и тревожные точки-тире морзянки. — Я уже докладывал: команда «Кайры» у нас па борту. На «Кайре» остались капитан судна и буфетчица. Все.
— Есть пострадавшие? — спросила Надежда Васильевна.
— Ничего серьезного. Всем оказана медицинская помощь.
В голосе его Надежда Васильевна уловила раздражение и поняла почему. Он уже сообщил обо всем в радиограмме на имя Иванникова, и теперь его заставляют повторять то же самое. Но Иванников требует постоянной связи с «Посейдоном».
— Как чувствует себя команда?
Надежде Васильевне хотелось спросить о сыне, но нарушать официальный режим связи категорически запрещалось инструкцией.
— Команда выполняет свои прямые обязанности. — Голос Алексея глох, пропадал и вдруг опять возникал совсем рядом. — Все в порядке. Со всеми все в порядке.
Надежда Васильевна поняла этот подчеркивающий тон: со Славкой ничего не случилось.
— Спасибо. Вопросов больше нет. Продолжайте выполнять операцию.
— До связи.
Далеко в бушующем море Алексей положил трубку радиотелефона, и в наушниках остался только треск и свист эфира. Надежда Васильевна сняла наушники и услышала привычный разноголосый шум диспетчерской. Девушки-операторы разговаривали с судами в море и в порту.
Надежда Васильевна позвонила Иванникову на базу и доложила о разговоре с капитаном Чигриновым.
— Выходите на связь с «Посейдоном» каждый час, — приказал Иванников.
Надежда Васильевна подумала, что Иванников не уйдет из кабинета, пока не станет ясен резулыат спасательных работ.
Раздался суховато-официальный, без эмоций, спокойный и твердый голос Нины. Она работала на дальней связи.
— Всем судам, находящимся в Балтийском море! Всем судам, находящимся в Балтийском море! Штормовое предупреждение! Штормовое предупреждение! С норд-вест по направлению зюйд-ост движется циклон. Сила ветра — ураганная. Повторяем...
Надежда Васильевна взглянула на карту — направление циклона было на квадрат, где находились «Кайра» и «Посейдон». Тяжело придется им там. Успели бы справиться со спасением до циклона. Хорошо, если бы успели!
***
— Давай, давай, орлы-цыплята! — хрипел боцман, удерживая в руках тяжелый канат.
Падая, оскользаясь на наклонной палубе, матросы с трудом просунули в носовой клюз буксирный канат и закрепили на кнехтах. «Кайра» была взята на буксир.
— Ну вот! — выдохнул боцман. — Теперь святая душа на костылях!
Он расслабленно прислонился к надстройке с подветренной стороны. Славка чувствовал, как от усталости у него подкашиваются ноги.
— Ну как, терпишь? — спросил боцман, обтирая ладонью мокрое лицо.
— Терплю, — ответил Славка, прикрываясь воротником бушлата от ветра и брызг.
— Терпи, матрос, капитаном станешь.
Рев ветра и грохот волн оглушали. Сквозь летучую стену брызг пробивался луч прожектора «Посейдона»...
В каюте капитана Анна Сергеевна перевязывала Щербаня. Тамара светила ей фонариком. Анну Сергеевну не удивил поступок девушки, женским чутьем она безошибочно определила: здесь любовь.
В каюту вошел мокрый Вольнов.
— Игорь Сергеевич, прошу вас в шлюпку. Приказ с берега — покинуть судно. — Вольнов снял с вешалки штормовку Щербаня, давая понять, что он выполнит приказ. — Прошу вас.
Преодолевая боль, Щербань молча поднялся с диванчика...
Спускать Щербаня в шлюпку помогали Анна Сергеевна и Славка.
— Буксир! — вдруг закричал боцман. — Полундра!
Трос натянулся до предела, пряди его лопались одна за другой и веером лохматились вокруг стального стержня.
Анна Сергеевна втолкнула остолбеневшего Славку в дверь надстройки.
Трос лопнул и со страшной силой хлестнул по палубе, высекая искры. Железо загудело. Стеганув по штормтрапу, трос срезал его, как бритвой. Подхваченную волной шлюпку кинуло от борта.
Когда Анна Сергеевна и Славка выглянули из двери, шлюпки возле «Кайры» не было.
Прожектора «Посейдона» шарили по волнам, но не могли пробить ревущую мглу штормового моря. Тусклые пятна света бессильно глохли в водяной пыли.
— Сигнал! — приказал Чигринов.
«Посейдон» взревел.
Стиснув сигарету в зубах, Чигринов ждал. Обстановка усложнилась. Капитан пытался предугадать, что предпримет старпом: останется на «Кайре» или вернется.
Время тянулось томительно долго. Чигринов вздрогнул, когда Шинкарев обрадованно заорал:
В книгу входят: широкоизвестная повесть «Грозовая степь» — о первых пионерах в сибирской деревне; повесть «Тихий пост» — о мужестве и героизме вчерашних школьников во время Великой Отечественной войны и рассказы о жизни деревенских подростков.С о д е р ж а н и е: Виктор Астафьев. Исток; Г р о з о в а я с т е п ь. Повесть; Р а с с к а з ы о Д а н и л к е: Прекрасная птица селезень; Шорохи; Зимней ясной ночью; Март, последняя лыжня; Колодец; Сизый; Звенит в ночи луна; Дикий зверь Арденский; «Гренада, Гренада, Гренада моя…»; Ярославна; Шурка-Хлястик; Ван-Гог из шестого класса; Т и х и й п о с т.
В прозрачных водах Южной Атлантики, наслаждаясь молодостью и силой, гулял на воле Луфарь. Длинный, с тугим, будто отлитым из серой стали, телом, с обтекаемым гладким лбом и мощным хвостом, с крепкой челюстью и зорким глазом — он был прекрасен. Он жил, охотился, играл, нежился в теплых океанских течениях, и ничто не омрачало его свободы. Родные места были севернее экватора, и Луфарь не помнил их, не возвращался туда, его не настиг еще непреложный закон всего живого, который заставляет рыб в определенный срок двигаться на нерестилище, туда, где когда-то появились они на свет, где родители оставили их беззащитными икринками — заявкой на будущее, неясным призраком продолжения рода своего.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть НОЧНАЯ РАДУГА — о разведчиках, которые действовали в тылу врага, о людях в Великой Отечественной войне, об их героизме, любви к Родине, о высоких духовных силах советского народа, выстоявшего и победившего в тяжелейшей схватке с фашистами.
В книгу входят широкоизвестная повесть «Грозовая степь» — о первых пионерах в сибирской деревне и рассказы о жизни деревенских подростков в тридцатые годы.
Минуты мирного отдыха после штурма Кёнигсберга — и последние содрогания издыхающего чудовища войны… «Ему не хотелось говорить. Хотелось просто сидеть и молчать и ни о чем не думать. Он находился в блаженном состоянии человека, кончившего трудное, смертельно опасное дело и теперь отдыхающего».
В основу произведений (сказы, легенды, поэмы, сказки) легли поэтические предания, бытующие на Южном Урале. Интерес поэтессы к фольклору вызван горячей, патриотической любовью к родному уральскому краю, его истории, природе. «Партизанская быль», «Сказание о незакатной заре», поэма «Трубач с Магнит-горы» и цикл стихов, основанные на современном материале, показывают преемственность героев легендарного прошлого и поколений людей, строящих социалистическое общество. Сборник адресован юношеству.
«Голодная степь» — роман о рабочем классе, о дружбе людей разных национальностей. Время действия романа — начало пятидесятых годов, место действия — Ленинград и Голодная степь в Узбекистане. Туда, на строящийся хлопкозавод, приезжают ленинградские рабочие-монтажники, чтобы собрать дизели и генераторы, пустить дизель-электрическую станцию. Большое место в романе занимают нравственные проблемы. Герои молоды, они любят, ревнуют, размышляют о жизни, о своем месте в ней.
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Книга Ирины Гуро посвящена Москве и москвичам. В центре романа — судьба кадрового военного Дробитько, который по болезни вынужден оставить армию, но вновь находит себя в непривычной гражданской жизни, работая в коллективе людей, создающих красоту родного города, украшая его садами и парками. Случай сталкивает Дробитько с Лавровским, человеком, прошедшим сложный жизненный путь. Долгие годы провел он в эмиграции, но под конец жизни обрел родину. Писательница рассказывает о тех непростых обстоятельствах, в которых сложились характеры ее героев.
Повести, вошедшие в новую книгу писателя, посвящены нашей современности. Одна из них остро рассматривает проблемы семьи. Другая рассказывает о профессиональной нечистоплотности врача, терпящего по этой причине нравственный крах. Повесть «Воин» — о том, как нелегко приходится человеку, которому до всего есть дело. Повесть «Порог» — о мужественном уходе из жизни человека, достойно ее прожившего.