Штамм «Ратоньера» - [63]

— Зачем ты его пугал? Теперь он побоится мотоцикл брать, и тот без толку пропадет. А так послужил бы ещё хоть кому-то, хоть год.

— Да возьмёт. Пока добежит, жадность пересилит.

Лодка отошла от берега. Сквозь невозможно прозрачную воду ясно виден был песок и чистое дно. Впрочем, не совсем чистое, где-то лежали выброшенные десятилетия назад бутылки и прочие предметы, за подводные камни цеплялись обрывки одежды или ещё какие-то тряпки, похожие на водоросли, но не водоросли. Долго же планета будет приводить себя в порядок после ухода людей! Но тогда времени не станет… Боже, если бы Ты дал на шанс, мы бы… Что? Не сливали бы отходы в реки, не разоряли природу, не истребляли ее богатства? Да нет же. Мы жили бы так же по-свински.

— Макс, весла, — подсказал старик.

Грести ему тоже приходилось довольно давно и мало. Семён взялся поначалу давать советы и критиковать, даже рвался грести сам, но через четверть часа сдался:

— Суставы уже не те, — вздохнул он виновато.

Максим греб дальше, но уже без комментариев: «Зарываешь», «Дальше отводи», «Глубже бери» и прочих.

Море было спокойно. Небо тоже. На востоке собирались какие-то длинные, может быть, и дождевые, облака, но над головой разливалась бесконечная синева. Она отражалась в воде, мерцала, переливалась. Солнце, приближавшееся к горизонту, подсвечивало волны и редкие белые барашки раскрашивало золотым. Берег превратился в еле заметную полосу, весь мир теперь был этой бесконечно ровной и гладкой мерцающей водной поверхностью. Весь мир! Будто не было ничего — ни тысяч лет человеческой истории, ни полувековой агонии, ни будущих пустых и мертвых городов. Не было шести материков, полюсов и экватора, только это тихое море и скользящая по нему лодка. Воды Стикса, скрюченный старик перевозчик! Как похоже, как все подобралось одно к одному! Словно они и впрямь уже мертвы и плывут куда-то в иную реальность, где нет ничего, только море, отражающийся в нем огненный шар солнца, хрустальная глубина, плеск волн и еле слышная музыка…

Он вздрогнул. Музыка? Так и есть, дудка или свирель, опять дудка и знакомая мелодия!

— Семеныч, ты слышишь? Будто музыка играет где?

— Какая? — встрепенулся старик. — Вроде да, есть. Над водой далеко слышно. Точно. «Одинокий пастух».

Максим облегченно вздохнул. Если Семен слышит, то это не Крысолов.

— Играет кто-то?

— Да просто ноутбук на солнечных батареях у кого-то! Эх, голова!

Сердце еще никак не могло успокоиться, исчезло ощущение нереальности. Они просто плыли по спокойному вечернему морю к противоположному берегу. Темной линией он протянулся вдоль горизонта. По правую руку вдалеке виднелись какие-то сваи, словно некогда тут умер гигантский ящер, и ребра его торчали из воды.

— Мо-ост, — протянул Семен, ухмыльнувшись. — Немного же от него осталось.

Максим направил лодку влево, подальше от остатков моста. После страшного взрыва арматуру разметало на километры, и лодка могла наткнуться на такой кусок.

— Ты куда, в Турцию собрался? — закричал Семен. — Давай назад!

— Водораздел где? — неожиданно сообразил Максим. — Там уже Азовское море?

Старик не расслышал, он глядел перед собой и бормотал что-то одними губами, погрузившись в собственные воспоминания. У Максима уже руки отваливались от плеч, но он продолжал грести, отвернувшись на юг, насколько это было возможно. Не смотреть назад. Не думать, что лежит на дне…

В воде причудливый отсвет лучей обрисовал череп. Вот они, пустые глазницы, провал носа, жуткий оскал смерти. Вот кости одеваются порозовевшей кожей, колышутся русые волосы с ранней сединой, глаза смотрят умоляюще, руки тянутся из бездны: спаси! вытащи! я тут, я жду!

— Макс! — Семен пихнул его в бок. — Заснул, что ли? Весло упустишь! Час уже плывем, скоро будем на месте!

Берег приближался медленно. Сперва лодку закрутило ветром или течением, потом Максим уже не мог грести в полную силу, и старик снова взялся за весла, но скорости от этого не особо прибавилось. Тем не менее, песчаный пляж становился все ближе, вдали, по левую руку, виднелись горы, впереди — какой-то населенный пункт. Точнее, ненаселенный. Возможно, когда-то берег был одним из красивейших мест планеты, сейчас же, пустой и безлюдный, он вызывал любые чувства, кроме восхищения. Здесь не было ни струйки дыма, ни единой движущейся фигуры. Песчаный пляж, полуразрушенные домики, заросшие поля, горы на горизонте застыли, как нарисованные.

Лодку прибило, наконец, к берегу. Максим поднялся, перебрался через борт лодки, хотел прыгнуть, но нога сорвалась и он наступил в волну.

— Черт!

— Разве холодно? — удивился старик.

— Не в этом дело. Запасной обуви у нас нет.

Дед взялся за руку Максима и тоже перелез через борт. Следом перелетели оба рюкзака. Поднялся легкий ветерок, поверхность моря сморщилась. Лодку стало уносить прочь.

— Иди, оттащи рюкзаки, — бросил Максим через плечо. — Я лодку вытащу. Мало ли.

Чтобы ухватить лодку за борт, пришлось войти в воду по колено. Ладно, решил он, высохнет. Южная весна теплая, до заката есть еще время. Вот оно — море, на которое они мечтали попасть десять лет назад. Дошли бы? Или свернули бы сразу на запад в надежде увидеть красоты Праги и Варшавы?