Штамм «Ратоньера» - [24]

Белые стены монастыря отражались в прозрачной воде озера. Оно, как и положено водоемам в средней полосе, зарастало осокой и бурьяном, но сейчас его вычистили. Охапки старой травы лежали в отдалении. За стенами и брусчаткой, которыми выложили часть двора, тоже следили — ни один камень пока что не выкрутился из своего места. В стороне золотисто светилась новым брусом беседка колодца. Здесь время казалось остановившимся. Лес за стеной стоял спокойно, в торжественном молчании, не напоминая, что скоро трава пробьется между плитками брусчатки, плющ оплетет прогнившую беседку и молодые деревца разорвут осыпавшиеся каменные стены.

Зато во внутреннем дворе людей было слишком много для уединенной святыни с благостной атмосферой. Несмотря на запреты, кто-то ухитрился ставить машины на территории монастыря. Монахи автовладельцев уже не гоняли — за долгие годы поняли, что бесполезно. Нынешние посетители не были ни богомольцами, ни экскурсантами, просто неприкаянными людьми, которых судьба стащила зачем-то в одно место, может, и для того, чтобы прихлопнуть всех разом. Среди разношерстной толпы мелькали монахи в черной длинной одежде, как пингвины среди чаек на птичьем базаре. Лица у них были отрешенные, вид занятой, Кирилл пытался остановить и расспросить кого-то из них, и остановил только с третьей попытки. Монах даже выслушал его не до конца, ибо привык к посетителям, нуждающимся во временном пристанище.

— Там, — он махнул рукой в направлении одной из построек, — переночевать можно, но с едой, извините… Слишком много желающих. За водой на пруд, на мостки. Сломался недавно насос, так-то вода проведена, под колокольней источник, но сейчас пока не починить. Из города вызывали мастера, но там их не хватает. Все ломается… У нас и автобус тоже, второй день не заводится, среди паломников умельцев нет…

— А что с автобусом? — спросил Максим. Монах, отвечая, посмотрел ему прямо в лицо, не мимо, как до этого:

— Умер водитель, который мог бы отремонтировать. Старый был. Новых нет. Мы водим все, даже я, но вот ремонтировать умения не хватает.

— Я могу попробовать посмотреть автобус. Починить не обещаю, но хотя бы попытаюсь.

Монах очень серьезно сказал:

— Мы были бы вам благодарны.

Лиза убежала в часовню, ныне служившую чем-то вроде гостиницы, посмотреть, нет ли там какой работы, или, как выразился священник, «послушания». Кирилл от этого слова скривился, будто с кислых щей, и отправился за священником и Максимом в гараж, наблюдать за ремонтом машины. Максим пропустил начало их разговора, он знал о воинствующем атеизме своего товарища и не ожидал, что тот вообще заговорит о чем-то со служителем культа, поэтому очень удивился, когда, лежа под автомобилем, (куда пришлось залезть в поисках проблемы) услышал обрывки мирной философской беседы.

— Вы понимаете, — говорил священник мягко и убедительно, и Кирилл от такого тона не бунтовал и не возражал, — стареющий человек впадает в детство. Стареющее человечество тоже впадает в детство. Сейчас мы фактически вернулись во времена удельной Руси, когда она развалилась на отдельные княжества, помните? Тогда ее духовное единство крепила только православная вера, и теперь только она может помочь.

— Да, я понимаю. Но и вы согласитесь, что тех же татар в конце концов победили не верой, а оружием, и сейчас многие стараются хотя бы облегчить уход последних людей, а может и найти возможность его избежать. Вот те же клиники в Израиле…

— Это светские клиники. Понимаете, в чем различие между светским и духовным — для вас настоящее не имеет значение без будущего, а для нас имеет, потому что наше будущее у нас не отнимет никто…

Голоса удалились, но у Максима оставалось ощущение, что в гараже есть кто-то, кроме него. Он вылез из-под машины и обнаружил этого кого-то. У входа стоял, буравя пронзительным взглядом и автомобиль, и ремонтника, невысокий щуплый человек неопределенного возраста с растрепанными седоватыми космами. Если бы еще снимали исторические фильмы, незнакомец мог бы без грима играть анахорета-старообрядца или отшельника.

— Там сцепление, похоже, кроме стартера, — сказал Максим. Неизвестный не ответил и продолжал смотреть, как если бы Максим лазил под автомобиль не чинить его, а устраивать диверсию.

— Понял, мил человек? Там сложный ремонт, нужен настоящий ремонтник с инструментами и прочим, — объяснил Максим еще раз на всякий случай и пошел к выходу, не выпуская монаха из виду. Иной раз даже безобидные и внешне адекватные люди неожиданно начинали буйствовать, а от этого типа ожидать можно было абсолютно всего.

Уже у двери до Максима донеслись слова:

— А ведь ты тоже видел Крысолова.

— Что? — он обернулся, думая, что ослышался.

— Два лика у него, у беса. То мужик с дудкой, то смерть с косой, — спокойным тоном пояснил неизвестный и добавил уже с некоторой угрозой: — Смотри, руки на себя наложить захочешь, он не даст. Тем, кому он покажется, он легко умереть не позволит. Я его видел, я знаю, как умру.

Максим потрясенно молчал. Конечно, это был не первый встреченный им сумасшедший, но первый, с которым у него обнаружились общие галлюцинации.