Шрам: Обретение ада - [18]

Комаров первый подбежал к ней, схватил сзади за плечо.

— Джина! Стойте!

Женщина безучастно обернулась к нему, вперившись пустым, мертвым взглядом. Потом молча попыталась развернуться и продолжить путь, но бойцы уже завели ей за спину руки, сковали их браслетами наручников. Джина, впрочем, совершенно не заметила этого и не попыталась противостоять или хотя бы убежать.

— Это хорошо, — деловито заметил Литвинов, — Спокойная! Думал, бросаться начнет, кусаться.

Дав сигнал по рации, майор получил подтверждение о вылете вертолета. Скоро группа будет эвакуирована с Болот. Джину тем временем связали дополнительно длинным страховочным фалом, спутав ей ноги и руки и аккуратно положив на землю. Женщина медленно, с ужасающим постоянством вновь и вновь пыталась встать, вяло извиваясь при этом во все стороны, но явно не понимала тщетности своих попыток. Глаза ее все также оставались мертвы и неподвижны.

Комаров сидел рядом прямо на мокрой земле и, сглатывая слезы, неотрывно смотрел на еще совсем недавно симпатичную, так и лучившуюся энергией и жизнью молодую женщину, теперь превращенную в живой труп. Выброс необратимо выжигал те части мозга, которые отвечали за личность человека, оставляя только примитивные навыки моторики и минимальные остатки информации о мире и жизни. А кто-то, как наверняка Павел, просто умирал… Или, судя по рассказам бродяг, превращался в чудовищ. Комаров все это прекрасно знал — сам сколько раз видел зомби и даже пытался исследовать их, когда их притаскивали пойманных живьем. Но одно дело методично изучать или потрошить просто ходячие трупы. Другое дело — когда им становился твой коллега, товарищ, которого ты привык видеть живым и здоровым.

В небе залопотали винты вертолета.

Комаров поднял глаза вверх, грязным кулаком вытирая слезы.

Бункер, строго говоря, таковым вовсе не являлся. Так, овощехранилище, отрытое сугубо по инициативе местных жителей, и потому используемое для общих надобностей. Но после аварии 1986 года деревня, как и большинство поселков местного значения оказалась заброшенной, хозяйство, каковое осталось после эвакуации народа, разворовали мародеры, а сами дома пришли в полный упадок и практически развалились от старости.

Овощехранилищу же ничего ровным счетом не сделалось. Украинцы — народ обстоятельный, способный до любого строительства и хозяйства, а потому подошли когда-то к делу со всем возможным старанием. Недалеко от бывшей деревеньки располагался бывший же, ныне лежащий в руинах АТП, и с него, скорее всего, пригнали экскаватор и привезли бетонные плиты, а также несколько лестничных пролетов, какие используются при строительстве домов. Отрыли внушительный котлован, укрепили его стены и потолок блоками и плитами, а для защиты своего имущества еще и приспособили две могучие — впору гранатометом прошибать — двери. Ничего удивительного, что титаническое овощехранилище надолго пережило поселок, играючи выдержало Второй Взрыв и намеревалось жить-поживать еще очень долго на радость местным обитателям.

Неизвестно, конечно, как в нем некогда жилось разным морковкам, картошкам и прочим свеклам, но свято место пусто не бывает. Сначала деревню (кстати, под самым боком у военных, обосновавшихся на кордонном укрепленном посту) облюбовали местные бандиты, устроили «малину», безобразничали, а потом их покрошили в салат проводившие тут рейды военные. Бродяги же, явившиеся позже, не вели себя столь нагло, вежливо предложили командованию кордона взаимовыгодные условия, дескать, вы нас не замечаете, а мы вам своего рода дань разными ценными вещичками платим. Командование, вовсе не чуждое материальных и финансовых благ, подумало и согласилось. Как позже выяснилось, поступило очень разумно.

Со временем деревня превратилась в своего рода «тренировочный лагерь», куда попадали молодые бродяги, проникшие всеми правдами и неправдами на территорию Зоны. Тут отсиживались, общались, знакомились и набирались опыта от забредших передохнуть ветеранов. Военные же исправно закрывали глаза на незаконных обитателей Зоны. Вообще со временем бойцы спецназа и просто солдаты срочной и контрактной службы стали относиться к ходокам без прежней лютой агрессии, не стремясь во что бы то ни стало прошить бродягу парой очередей из автомата или пулемета. Как умудренная жизненным опытом хозяйка глядит на тараканов: гонять, конечно, надо, да вот толку-то? Все равно придут снова…

Если же на блокпост прибывало высокое начальство, то военные даже сами снисходили до того, чтобы предупредить бродяг: прячьтесь кто куда, чтобы духу вашего тут не было. Кто будет в поле зрения — не обижайтесь. Нам наша задница дороже всех вас, вместе взятых. Ходоки, разумеется, утекали в Зону… Чтобы через недельку объявиться тут снова.

Сидорович, старик неопределенного возраста, окопался в бункере прочно: с помощью тех же бродяг привел его в порядок, вварил решетки и замки, а после взялся за дело. Никто не знал, откуда торговец взял начальный капитал, но дело у него пошло: купить, продать, обменять с доплатой или без оной, подсказать, посоветовать (небесплатно, разумеется), подкинуть работу или свести с нужными людьми — Сидорович развивал свой бизнес во всех направлениях.