«Шпионы» рождаются на Лубянке - [48]
Конституционный суд РФ проанализировал аналогичную ситуацию в своем определении от 3 февраля 2000 г. по жалобе гражданки Берзиной Людмилы Юрьевны на нарушение ее конституционных прав пунктом 2 части первой статьи 232 УПК РСФСР, где отмечается: «Как подтверждается представленными заявительницей документами, в материалах уголовного дела отсутствовало постановление о его возбуждении, а потому все собранные следствием доказательства признавались судом полученными с нарушением уголовно-процессуального закона. Поскольку в силу статьи 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации использование таких доказательств не допускается, а значит, ими не может быть обоснован судебный приговор, необходимая и достаточная доказательственная база по уголовному делу отсутствовала…»
Аналогичная ситуация возникает и применительно к доказательствам, собранным и представленным в подтверждение того обвинения, которое не было отражено в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.
4. Подсудимый подлежит оправданию по тем эпизодам или квалифицирующим признакам преступления, которые выходят за рамки обвинения, сформулированного в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.
Поскольку указанные выше доказательства должны быть признаны недопустимыми, подсудимый подлежит оправданию по тем эпизодам или квалифицирующим признакам преступления, которые выходят за рамки обвинения, сформулированного в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. Суд не вправе ссылаться в приговоре на доказательства, полученные с нарушением закона и по этой причине доказательственная база, подтверждающая обвинение, не предъявленное обвиняемому, будет отсутствовать. Представляется, что основанием оправдания подсудимого в этом случае будет его непричастность к совершению преступления (пп. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ)
5. Неконкретность обвинения влечет вынесение судом оправдательного приговора.
Фактические обстоятельства преступления, составляющие его объективную сторону, должны быть подробно и четко описаны в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого и обвинительном заключении. В том же случае, когда обвинение сформулировано неполно, фрагментарно, без указания на вменения лицу каких-либо квалифицирующих признаков или эпизодов, без должной конкретизации его действий — такое обвинение не может повлечь постановление судом обвинительного приговора. Во-первых, в таком случае суд при вынесении приговора не сможет установить в деянии, вменяемом подсудимому, все признаки состава преступления (например, обязательные признаки объективной стороны), поскольку суд не вправе признать лицо виновным в той части обвинения, которая ему не была предъявлена. Во-вторых, суд не вправе в обвинительном приговоре сделать предположительный вывод о существовании этих признаков состава преступления, поскольку обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 302 УПК РФ). В-третьих, виновность лица в совершении преступления должна быть доказана без каких-либо пробелов как в фактической, так и юридической стороне обвинения, наличие которых порождает неустранимые сомнения в виновности подсудимого, которые в силу ч. 3 ст. 49 Конституции РФ всегда толкуются в пользу обвиняемого.
Из представленных документов следует, что постановлением судьи Красноярского краевого суда от 16 мая 2003 года уголовное дело по обвинению Данилова В. В. в совершении преступлений, предусмотренных ст. 275, 159 ч. З п. «б» УК РФ, возвращено со стадии предварительного слушания прокурору Красноярского края для устранения нарушений в порядке ст. 237 УПК РФ. В своем постановлении судья указал на существенное отличие формулировки обвинения Данилова В. В. в обвинительном заключении от аналогичной формулировки в постановлении о привлечении Данилова В. В. в качестве обвиняемого.
В постановлении подчеркивается, что это несоответствие касается только одного из вменяемых Данилову В. В. преступлений — государственной измены в форме выдачи государственной тайны (ст. 275 УК РФ).
Диспозиция ст. 275 УК РФ является бланкетной нормой, отсылающей к иным нормативным актам, поскольку в ней самой (в диспозиции ст. 275 УК РФ) не содержится понятий и сведений, составляющих государственную тайну.
Статьей 29 (ч. 4) Конституции РФ предусмотрено, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.
Реализация требований ч. 4 ст. 29 Конституции РФ обеспечивается Законом РФ от 21.07.93 г. «О государственной тайне», в котором определено понятие государственной тайны и указаны сведения, относимые к государственной тайне, определены средства и способы ее охраны, в том числе установлена ответственность за ее разглашение и выдачу иностранному государству.
Более того, Указом Президента РФ от 30.11.95 г. № 1203 утвержден «Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне».
Однако в постановлении о привлечении Данилова В. В. в качестве обвиняемого от 24 июля 2002 г. при изложении формулировки обвинения не указано, подпадают ли технические характеристики разработанного Даниловым В. В. изделия (имитатора) под действия вышеназванных Закона РФ «О государственной тайне» и «Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне».
В книге академика РАН А. А. Кокошина, 6-го секретаря Совета Безопасности Российской Федерации, занимавшего также посты первого заместителя министра обороны Российской Федерации, секретаря Совета обороны Российской Федерации, рассматриваются ряд политико-военных и военно-стратегических проблем национальной безопасности России. В их числе – концептуальные вопросы взаимоотношений между политикой и военной стратегией, долгосрочные проблемы обеспечения стратегической стабильности, оценка тенденций в развитии сил и средств общего назначения, вопросы неядерного (предьядерного) сдерживания в оборонной политике России и др. Для студентов, аспирантов и преподавателей гражданских и военных вузов, а также для всех интересующихся политико-военной и военно-стратегической проблематикой.
Последние дни холодной войны. В 1988 Джо Наварро, самый молодой агент ФБР, разрывался между миссиями спецназа и контрразведки. Но его главным талантом было умение читать язык тела. Он обладал сверхъестественной способностью читать мысли тех, кого допрашивал. На рядовом задании он допрашивал подозреваемого — бывшего американского солдата по имени Род Рамси — и заметил, что когда у того стали спрашивать о другом солдате, арестованном в Германии по подозрению в шпионаже, у него стала трястись рука.
В монографии профессора НИУ ВШЭ доктора исторических наук И. В. Кривушина впервые в отечественной историографии проводится комплексный анализ геноцида 1994 г. в Руанде, его исторических предпосылок и причин, выявляются способы его проведения, основные организаторы и участники, роль в геноциде СМИ и христианских церквей. Исследование, основанное на большом массиве источников, показывает, как формировался «дискурс геноцида», как традиционные административные структуры трансформировались в механизмы массового истребления «врагов» и их «сообщников», как менялось сознание вовлеченных в него людей, в каких формах осуществлялось сопротивление геноциду и какими способами оно было подавлено, каковы были стратегии уничтожения и стратегии выживания, каковы были причины индифферентности ООН, зарубежных государств и мирового общественного мнения. Для широкого круга читателей, прежде всего политологов, историков, этнологов, специалистов-международников, психологов, социологов и журналистов.
Первые ведомства, отвечавшие за разведку, появляются в России еще в XVI веке. Благодаря им русские государи и их ближайшие помощники были лучше осведомлены о замыслах и намерениях противника. При Алексее Михайловиче был основан Приказ тайных дел, а Пётр I в воинском уставе 1716 г. впервые подвел законодательную и правовую базу под деятельность русской военной разведки. Большую роль в создании военной разведки в России сыграл генерал-адъютант князь П.М. Волконский. Но настоящим органом военной разведки стала Экспедиция секретных дел при Военном министерстве, созданная по инициативе Барклая-де-Толли в январе 1810 г.
«По следам “турецкого гамбита”» — это путь от загадок «возни» русской армии под Плевной до абсурда ее «стояния» у распахнутых ворот Константинополя в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Это путь, ведущий к пониманию той «необычной смеси самомнения и идеализма», которой отличалась внешняя политика трех последних российских императоров и которая в конечном счете привела Российскую империю к началу трагедии — августу 1914 г.
В монографии польского ученого Анджея Мисюка подробно описываются организация польских спецслужб в 1918–1939 годах и направления их деятельности, а также применявшиеся ими методы и формы работы. Особое внимание автор уделеляет их подрывной деятельности против России, мерам советских органов безопасности по противодействию им, достигнутым спецслужбами Польши оперативным результатам и допущенным провалам в разведывательной работе.В книге широко используются материалы польских архивов, что непременно вызовет огромный интерес читателей к этой работе.