Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда - [45]

— Нет, конечно. Это было бы безумием. Ты же знаешь, что я никогда не был связан ни с какой сетью, но не могу отрицать, что делал некоторые не совсем законные вещи. И я это признал. У меня нет выбора. У них есть доказательства. Конечно, я никогда не говорил тебе конкретно, чем я занимался, намеренно держал тебя в неведении. Но ты ведь что-то знала о моей работе, ну, в самых общих чертах.

Вальтрауд моментально уловила, в чем я уже признался, и, действуя по моей подсказке, ответила:

— Да. Это я знала. Но я думала, что если я буду молчать, то это тебе поможет.

— Спасибо, родная, но теперь запирательство нам не поможет. У них слишком много доказательств.

— Госпожа Лотц, — откашлялся Самир Наг, — вы готовы сделать заявление по существу дела?

— Да, если только мой муж останется здесь со мной.

— Этого нельзя делать, — вмешался по-арабски Алеш. — Я согласился на эту очную ставку только…

— Помолчите, — цыкнул на него Самир Наг. — Я сам с этим справлюсь и получу наконец результаты. Госпожа Лотц, говорите все, что хотите сказать.

Алеш в ярости отшвырнул стул и выскочил из кабинета. Вальтрауд вопросительно смотрела на меня, не зная, как начать. Но ей и не пришлось начинать, так как, фактически, я сам продиктовал ее «заявление» прокурору. В самых общих чертах она знала, что я занимался тайным сбором какой-то экономической информации, иногда она видела, как я работал на радиопередатчике, но она не знала, кому я передавал и кто были мои руководители. Вот и все.

К моему изумлению, Самир Наг принял это заявление, которое я, по существу, продиктовал за Вальтрауд.

— Ну вот. Это для начала, — сказал он улыбаясь. — Видите, госпожа Лотц, мы не оказываем на вас никакого давления. Все строго по закону…

— Строго по закону! — неожиданно взорвалась Вальтрауд, сверкая глазами. — Вы считаете, что это по закону — раздевать женщину при допросе, бить ее по животу и по спине, держать всю ночь в холодной воде. Это, по-вашему, законно!

На мгновение я онемел от услышанного, но уже в следующий миг вскочил на ноги и, грохнув кулаком по столу, стал орать на Самира. Я напомнил ему, что мы граждане Германии и если он хочет когда-нибудь довести наше дело до суда, то должен немедленно пригласить германского консула.

— Вы завтра же увидите описание ваших методов допроса на первых страницах мировой прессы. Вы этого хотите?

Самир был шокирован этим взрывом негодования и кусал губы.

— Я не знал, что это имело место, — слабо оправдывался он. — Больше этого не случится. — Повернувшись к Хамди, он быстро заговорил по-арабски: — Принесите им кофе. А я поговорю об этом с Хасаном. Я уже говорил этому идиоту обращаться с ними аккуратно. Президент хочет организовать показательный судебный процесс, и мы не можем позволить скандал на этой стадии.

Мне еще не раз пришлось встречаться с Самиром Нагом. Его эксперты смогли расшифровать большинство переданных и принятых мною сообщений. Протокол допроса с каждым днем рос как на дрожжах. Но мне все-таки удавалось придерживаться своей линии.

Недалеко от меня в камере держали моего слугу Османа и в течение нескольких дней подряд его безжалостно избивали. Я слышал его вопли и решил поговорить об этом с Алешем.

— Почему вы его избиваете? Он ни в чем не виноват. Он абсолютно ничего не знал о моей тайной работе. Неужели вы можете подумать, что я бы доверился слуге-египтянину? Отпустите его.

— Я уверен, что он невиновен, — ответил с усмешкой Алеш, — но я очень зол на него. Когда вы уехали в Александрию, я пришел сделать в вашем доме обыск, а этот идиот пытался мне помешать.

Истязание бедного Османа продолжалось еще две недели.

На двенадцатый день после ареста около полудня ко мне в камеру вошел Хасан Алеш. Широко улыбаясь, он похлопал меня по плечу и пожелал доброго утра.

— Не хотите ли вместе с женой позавтракать со мной?

Естественно, я с радостью принял это предложение.

— Наденьте хороший костюм и галстук, — сказал он мне. — Ведь сегодня пятница[9], и вообще вы должны отлично выглядеть — вы будете завтракать с такой очаровательной женщиной, как ваша жена. Как только будете готовы, один из охранников отведет вас в сад.

Я поспешно оделся, и охранник проводил меня в небольшой сад, окруженный со всех сторон высокой стеной. Алеш уже ждал меня там вместе с Вальтрауд. Завтрак был весьма обильным: овощи, холодное мясо, птица, чай, кофе. Без особых предисловий Алеш приступил к тому, ради чего был устроен этот завтрак.

— Господин Лотц, — сказал он, — вы хотели бы выступить по египетскому телевидению?

— Зачем? — спросил я, несколько ошеломленный.

— Это может облегчить ваше положение, — ответил Алеш. — Общественность, да и, кстати, судьи увидят, что вы вполне симпатичная пара, и это может расположить их в вашу пользу.

— Это предложение неожиданно, — попытался я выиграть время. — Мне надо его обдумать.

— Да, конечно, подумайте. У вас есть на это целых три минуты.

Идея расположить в свою пользу судей была абсолютной чепухой, но я мог бы воспользоваться этой возможностью в своих интересах. Израильская разведка постоянно перехватывала передачи египетского телевидения, и, может быть, мне удастся, подумал я, каким-то образом дать понять своим коллегам о том, в каком действительно положении я нахожусь.