Шоу непокорных - [19]

— Да, да, я знаю… вежливость ничего не стоит, — соглашается мальчишка, неохотно поднимаясь на ноги. — Я впустил их. Я не дал легавым поймать их, чего же еще ты хочешь? — Он сердито смотрит на меня и Грету, а затем указывает на ящики: — Давайте, садитесь!

Грета послушно садится и устраивает Боджо у себя на коленях. Тот прижимается к ней, осуждающе поглядывая на Рози и ее сына.

Феликс хмурится.

— Ты тоже садись!

— Спасибо, я постою, — отвечаю я.

Он театрально вздыхает.

— Как хочешь. Только потом не говори, что я не предлагал, — говорит он матери и садится на пустой ящик.

— Еще как скажу! Ты смутил бедную девушку! Живо признавайся, ты даже не предложил нашим гостям выпить чаю? Вставай, глупый мальчишка, вставай!

Она ладонью легонько шлепнула его по голове, и он наконец поднялся.

— Принеси воды, чтобы можно было заварить чай!

Он снова закатил глаза, отодвинул простыню и схватил одно из ведер.

Он уже собирался шагнуть за порог, но Рози поймала его за руку.

— Феликс, ты ведь никому не скажешь про наших гостей, правда?

— Буду держать рот на замке. Но это лишь вопрос времени. Рано или поздно кто-нибудь настучит легавым, и тогда нам всем крышка.

Он смотрит прямо на меня, прикладывает два пальца к виску и, прежде чем выскочить за дверь, имитирует выстрел из пистолета, который разносит ему голову. Я смотрю на него в окно: он беззаботно шагает по дорожке.

— Честно говоря, я даже не знаю, откуда это в нем. — Рози нервно усмехнулась, но тотчас закашлялась и посмотрела на Грету. — Но, боюсь, кое в чем он прав. Полиция обещала огромную награду любому, кто поможет найти вас. Кто-нибудь видел, как вы сюда пришли?

Джек досадливо сморщился.

— Да, по крайней мере, один человек, возможно, больше. Нам встретилась женщина. Она посмотрела на нас и убежала, как ошпаренная. Думаю, нам пора. Мы не хотим доставлять вам неприятности.

У меня замирает сердце. Я знаю, что он прав, но мне не хочется возвращаться на улицу. Грета начинает плакать.

Рози сделала шаг вперед и заключила Грету в объятия.

— Тсс, успокойся! Все в порядке, милая. Вам не нужно никуда уходить! Мы что-нибудь придумаем. — Она вытащила из-за занавески два свернутых одеяла. — Извините, мне некуда вас посадить, — сказала она Джеку. — Можете сесть на них, если вам так будет удобнее.

— Спасибо, — ответил Джек. — Но мы не можем подвергать вас риску. Да и стеснять просто не смеем. Это было бы несправедливо.

— Меня никто никогда не стеснял, тем более сейчас, — твердо сказала Рози. — К тому же я не абсолютно бескорыстна. Я хотела бы обратиться к девушкам с просьбой, если только они не будут возражать. Пожалуйста, садитесь.

О чем же она может просить нас с Гретой? Джек вопросительно посмотрел на меня, я кивком указала на Грету. Ее губы все еще дрожат, в огромных глазах застыла мольба. Он кивнул.

— Спасибо. Если вы не против, мы останемся здесь чуть дольше. Но только, чтобы отдохнуть, а потом мы уйдем.

Он опустился на свернутое одеяло. Рози сделала то же самое. Оба неуклюже подтянули к подбородку свои длинные взрослые ноги. Я несколько секунд неуверенно стою, а затем опускаюсь на пустой ящик.

— Так-то лучше. Вы, бедняжки, должно быть, до смерти устали. Как только Феликс вернется с водой, у нас будет каждому по доброй чашке чая. Нет ничего лучше чашки чая, вот что я всегда говорю.

Бен

Внезапно на лес опустилась тьма, все птицы умолкли. Только сейчас, в наступившей тишине до меня дошло, как громко они пели и щебетали.

Тишина длится еще пару секунд, а затем откуда-то сверху раздается звук, который постепенно становится все громче и громче и, наконец, отдается эхом со всех сторон.

Тук. Тук. Тук.

Наверху вспыхивает свет, и в его лучах танцует тысяча пылинок. Высоко над ареной, прямо над водопадом, переброшены хрупкие деревянные мостки. Из-за кулис появляется силуэт и медленно движется по тускло освещенным доскам. Этот звук — постукивание трости по деревянному полу. Фигура медленно приближается к центру арены.

Я замираю в напряжении, мне страшно сделать даже вдох.

Фигура появляется в кругу света и медленно поворачивается к нам лицом.

Кровь застывает в моих жилах.

Это не он.

Это даже не человек. Это призрак. Я в ужасе смотрю на него. Нет, это не призрак, это все-таки человек, но похожий на персонажа из фильма ужасов. Его кожа такая же ослепительно-белая, как и костюм. Это не естественный цвет человеческой кожи, да и не цвет вообще. Это безжизненная белизна, лишенная цвета. Белый, как выпавший снег. Кристально белый, ослепительно-белый, Чистый белый. Его волосы тоже белые, а глаза — глаза, направленные на меня, — пронзительно-синие.

Чуть подавшись вперед, он стоит в центре светового пятна и пристально смотрит на меня. Затем подходит чуть ближе, продолжая буравить меня взглядом, и на его лице появляется торжествующая улыбка.

— О, боже мой, да это же Бенедикт Бейнс! Как приятно видеть тебя снова!

Этот холодный голос. Решительный. Незабываемый. Это правда не призрак: это Сильвио Сабатини во плоти.

Хошико

Этот мальчишка, Феликс, быстро скрылся за углом.

— Он пошел вскипятить воду, — поясняет Рози. — Там, сзади, есть коммунальная печка. На ней кипятят воду. Боюсь, это может занять некоторое время.