Шли бои - [53]
В Могиле мы расстались с Франеком. Он вернулся в Халупки, чтобы там дождаться Юзека. С этой стороны сейчас нам грозила наибольшая опасность.
Мы миновали деревню, и вскоре впереди показались Чижины, а оттуда до города было совсем близко.
Светало. По тропинкам и дороге шли люди, сгибаясь под тяжестью чемоданов, рюкзаков и сумок с мукой, табаком, салом.
На небольшой станции около табачной фабрики стоял поезд. Мы осмотрелись. В толчее с трудом нашли место в вагоне. Люди громко переговаривались, кричали. Когда поезд тронулся, мы с облегчением вздохнули. Правда, путь предстоял еще далекий, и в самом его конце разное могло случиться. Жандармы и темно-синяя полиция всегда появлялись как из-под земли.
День выдался погожий. Утренние лучи солнца прорвались в купе, осветив усталые лица женщин и мужчин. Мы молча стояли, прижавшись друг к другу. Иногда переглядывались. До цели было далеко. И если даже на вокзале все пройдет гладко, это еще не конец. Нам предстояло пройти город, а потом ждала дорога до Забежува. В этой деревушке у Михала Выжги находилась наша «база». Он всегда радушно принимал нас. Я был уверен, что и на этот раз Выжги помогут нам.
Поезд остановился на станции Гжегужки. Люди высыпали из вагонов. Стали оглядываться, нет ли поблизости жандармов. Но их не было видно. Мы смешались с толпой и поспешили к трамваю, чтобы побыстрее добраться до западной окраины Кракова. Валя и Ольга шли мелкими шажками, Ханка поспевала за мной. Все шли порознь, на небольшом расстоянии друг от друга. Мы сели на «тройку» — трамвай, в котором год назад Валя с Шумецом перевозила аппарат для чехословацких товарищей. Я посмотрел на номер вагона. Может, и этот окажется счастливым?
Мы проезжали одну остановку за другой, и нам стало казаться, что мы без происшествий доберемся до цели. Но когда трамвай подкатил к центру города и остановился у почтамта, случилось непредвиденное. Мы увидели жандармов. Ольга и Валя стояли на площадке, мы с Ханкой — в середине вагона. Переглянулись. Что будет дальше? Если жандармы начнут проверять документы, нам крышка. Проходили мучительно долгие секунды. Жандармы окружили большую группу людей. Перед нашим трамваем уже стояло несколько других. Наконец наш вагон медленно тронулся, и… гитлеровцы не остановили его. Я вздохнул. На этот раз пронесло. Мы доехали до главного вокзала и вышли. От прохожих узнали, почему в такую рань гитлеровцы устроили облаву: кто-то на улице Любич убил двух жандармов. Мы огляделись и быстрыми шагами двинулись к остановке двенадцатого трамвая. На нем снова поехали в сторону почтамта. Повсюду на улицах — полицейские и гестаповцы. Люди говорили, что немцы прежде всего перекрывают дороги и шлагбаумы в городе.
Почтамт мы снова миновали без помех. Доехали до улицы Кармелицкой. Отсюда было уже недалеко до Троновице. Я стоял как на иголках. Думал, что сейчас переживала Ольга. Ведь она была в чужом, незнакомом городе.
Трамвай шел медленно, и это действовало на нервы. Нам нельзя было выходить на конечной остановке, где трамвай делал круг: там могли патрулировать немцы. Я сказал об этом Вале, и мы вышли на предпоследней остановке.
Осторожно по двое пошли вперед. Я издалека стал смотреть в сторону трамвайного кольца. Вагон свернул вправо и остановился. В то же мгновение из-за будок и киосков выскочили немцы с винтовками. Увидев это, мы свернули в сторону на улицу Ядвиги.
Валя и Ольга шли впереди. Ханка — за ними. Я — позади. Мы торопились. Хотели поскорее выбраться в поле. Только когда мы стороной обошли шлагбаум и достигли луга, я успокоился. Мы еще больше растянулись, чтобы не идти одной группой.
Мы прошли полем несколько километров. Наконец вдали показался лесной массив около Забежува и скала Кмиты. Здесь можно было передохнуть. Краков со всеми своими опасностями остался далеко позади. Лица девушек просветлели. Обе понимали, из какой ловушки нам удалось вырваться. Я с радостью смотрел на видневшуюся невдалеке деревушку Модльничку и на небольшой, под соломенной крышей дом Выжгов.
Солнце медленно клонилось к западу. Кое-где люди пропалывали и окучивали картофель. Пережитое стало забываться.
— Не думала я, что мы выпутаемся из этих силков, — призналась Ханка.
— Гестапо все время идет по следу, но мы никогда долго не остаемся на одном месте. Всегда приходится быть начеку. Но тут нам просто повезло, — сказала Валя.
Ханка все переводила Ольге.
Разговор продолжался. Мы стали перебрасываться шутками. Потом я попросил Ханку рассказать, как она совершила прыжок с парашютом вместе с Ольгой. Она согласилась.
— Прыгали мы, как вы знаете, в районе Тарнува, ночью, — начала она. — Я отделилась от самолета последней. Приземлилась быстро. Все благополучно опустились. Мы с Ольгой сразу нашли друг друга, а вот Юзека пришлось ждать до утра. Потом он пошел узнать, далеко ли до правого берега Вислы в направлении на Бохню. Мы шли все время полем, больших дорог избегали. После двух ночей, проведенных в риге, переправились через Вислу и добрались до дома Сендоров. Сначала меня пугали незнакомые места, но потом все стало не так страшно. Что было дальше, вы уже знаете. Теперь для нас наибольшую опасность представляет Юзек, — вернулась она к прежней мысли.
Двести пятьдесят дней длилась героическая оборона Севастополя во время Великой Отечественной войны. Моряки-черноморцы и воины Советской Армии с беззаветной храбростью защищали город-крепость. Они проявили непревзойденную стойкость, нанесли огромные потери гитлеровским захватчикам, сорвали наступательные планы немецко-фашистского командования. В составе войск, оборонявших Севастополь, находилась и 7-я бригада морской пехоты, которой командовал полковник, а ныне генерал-лейтенант Евгений Иванович Жидилов.
Книга американского журналиста Питера Даффи «Братья Бельские» рассказывает о еврейском партизанском отряде, созданном в белорусских лесах тремя братьями — Тувьей, Асаэлем и Зусем Бельскими. За годы войны еврейские партизаны спасли от гибели более 1200 человек, обреченных на смерть в созданных нацистами гетто. Эта книга — дань памяти трем братьям-героям и первая попытка рассказать об их подвиге.
Предлагаемый вниманию читателей сборник знакомит с жизнью и революционной деятельностью выдающихся сподвижников Чернышевского — революционных демократов Михаила Михайлова, Николая Шелгунова, братьев Николая и Александра Серно-Соловьевичей, Владимира Обручева, Митрофана Муравского, Сергея Рымаренко, Николая Утина, Петра Заичневского и Сигизмунда Сераковского.Очерки об этих борцах за революционное преобразование России написаны на основании архивных документов и свидетельств современников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о великом русском ученом, выдающемся физиологе И. П. Павлове, об удивительной жизни этого замечательного человека, который должен был стать священником, а стал ученым-естествоиспытателем, борцом против религиозного учения о непознаваемой, таинственной душе. Вся его жизнь — пример активного гражданского подвига во имя науки и ради человека.Для среднего школьного возраста.Издание второе.
В этом романе читателю откроется объемная, наиболее полная и точная картина колымских и частично сибирских лагерей военных и первых послевоенных лет. Автор романа — просвещенный европеец, австриец, случайно попавший в гулаговский котел, не испытывая терзаний от утраты советских идеалов, чувствует себя в нем летописцем, объективным свидетелем. Не проходя мимо страданий, он, по натуре оптимист и романтик, старается поведать читателю не только то, как люди в лагере погибали, но и как они выживали. Не зря отмечает Кресс в своем повествовании «дух швейкиады» — светлые интонации юмора роднят «Зекамерон» с «Декамероном», и в то же время в перекличке этих двух названий звучит горчайший сарказм, напоминание о трагическом контрасте эпохи Ренессанса и жестокого XX века.