Шли бои - [55]

Шрифт
Интервал

Ханку я переправил к Модльничке Малой, недалеко от Кракова: в городе ей нельзя было появляться, так как там она могла попасться на глаза Юзеку. Вместе с Валей, которая находилась в городе, она начала собирать информацию для Ольги. Дела, однако, продвигались очень медленно. Все это время мы не забывали о Юзеке. И все же я начал организовывать группы для выполнения указаний, которые Ольга получала из штаба фронта.

Обстановка складывалась таким образом: если мы не уберем Юзека, он уберет нас. Ольга должна была сообщить о нашем предложении Ксенжарчику и Павлику.

Я встретился с ней в Рыбной. Она вручила мне решение штаба ликвидировать Юзека. Медлить было нельзя. Теперь время работало против нас. Юзек мог обречь на смерть многих людей. Мы обсудили с Ольгой план действий.

Я стал думать, кому поручить приведение приговора в исполнение. Мой выбор пал на Янека Касперкевича и Франека Чекая. Оба были опытными бойцами Гвардии Людовой.

— Можете на нас положиться, командир, — заверил меня Янек, узнав о задании. — Мы понимаем, что дело это серьезное.

Условия для выполнения задания не были благоприятными. Из всех дней недели пришлось остановиться на воскресенье, на полуденных часах. В это время Юзек должен был идти по улице Могильской к дому Чижей, Ханка должна была показать Юзека Янеку и Франеку, так как они не знали его в лицо.

Наступило воскресенье. Янек и Франек оделись во все самое лучшее и выехали из Рыбной в Краков. В пригороде, в Броновице, встретились с Валей и Ханкой. Юзек должен был вернуться в квартиру около часу. Времени оставалось еще час.

— На месте покажем вам, куда вы потом будете уходить, — предупредила их Валя.

— Тогда едем, мы готовы, — сказал Янек.

После двенадцати они уже были на улице Могильской. Держались близко друг к другу. Шли не торопясь, словно прогуливались. Улицы заливал солнечный свет, но люди, казалось, были равнодушны к этому. То и дело проезжали легковые машины, оставляя за собой клубы пыли. Четверка внимательно следила за мостовой и противоположной стороной улицы. Ничто не должно было ускользнуть от их внимания. В тот момент, когда Валя объясняла ребятам, в каком направлении они должны убегать, Ханка вздрогнула.

— Хлопцы, это он, Юзек, — прошептала она сдавленным голосом и еле заметным движением руки показала на мужчину, проходившего мимо них.

Юзек, видимо, узнал Ханку, потому что сразу прибавил шагу. Квартира Чижей находилась неподалеку. Янек и Франек мгновенно оценили обстановку и бросились к Юзеку. Тот попытался бежать, но в этот момент раздались два выстрела. Предатель упал. Ребята вытащили у него из карманов документы и бумаги и стали быстро удаляться. Ханка и Валя отошли немного раньше. На улице поднялась паника. Ребята свернули на улицу Косиньеров, за которой уже виднелись поля. В эту минуту из-за поворота неожиданно выскочил немецкий патруль и стал стрелять в ребят. Они ответили несколькими выстрелами, ранили одного немца, затем бросились к какому-то сараю. Уничтожили все, что имели при себе, и в первую очередь документы. Немцы тем временем окружили сарай. Гвардейцы стали отстреливаться. Немцы застрочили из автоматов. Их пули сразили обоих смельчаков.

Они погибли, спасая товарищей. Их героическая смерть позволила продолжить работу радиостанции Ольги, что впоследствии сыграло большую роль в деле спасения города. Пусть жители Кракова узнают и об этом эпизоде борьбы тех лет и помнят о том, что гибель двух молодых гвардейцев была символом готовности понести самые большие жертвы во имя достижения цели.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Для фронта

Гибель ребят я воспринял так, словно потерял собственных сыновей. И все же, как ни больно было, следовало подумать и о том, как обезопасить работу радиостанции. Тогда я еще не знал, что ребята уничтожили все свои документы, и поэтому боялся, что их удостоверения могут привести немцев в Рыбную.

— Нужно предупредить Ольгу и товарищей, — предложила Валя. — Лучше всего если я сама сбегаю в Рыбную. Медлить нельзя…

С момента трагической гибели ребят прошло немного времени. Надо было действовать быстро. Валя сразу же собралась в дорогу. Пошла пешком: дорогой ей не попалось ни одной машины.

От Кракова она двинулась в направлении на Лишки. Машинально отсчитывала, сколько осталось позади телеграфных столбов. С быстрого шага иногда переходила на бег. Так прошла она больше двадцати километров.

До хутора Морги она добралась смертельно уставшей. Старый Фелюсь и Ольга с нетерпением ждали известий. По лицу Вали поняли, что случилось самое худшее. Девушки моментально свернули радиостанцию и перешли в другое место. Ольга и Ханка долго еще вспоминали ребят, говорили об их отваге.

Я встретился с Ксенжарчиком и Павликом, чтобы обсудить дальнейшие планы. Рассказал им, как прошла операция. Ребята, Ханка и Валя были застигнуты врасплох: Юзек появился раньше времени. Это и явилось причиной печального исхода операции. Янеку и Франеку, после того как Юзек узнал Ханку, оставалось одно — стрелять. Предатель не должен был уйти. Иначе это привело бы к катастрофическим последствиям.

Мы решили, что Ольгу с ее радиостанцией будут охранять Игнаций Тарговский из хутора и гвардейцы Метек и Казек из Чулува. Они получили инструкцию, как им надлежит действовать и как поддерживать связь с нами. Мы старались предусмотреть все возможные неожиданности. В такой обстановке существенной оказалась бы помощь штаба маршала Конева. Об этом должна была позаботиться Ольга.


Рекомендуем почитать
Мы отстаивали Севастополь

Двести пятьдесят дней длилась героическая оборона Севастополя во время Великой Отечественной войны. Моряки-черноморцы и воины Советской Армии с беззаветной храбростью защищали город-крепость. Они проявили непревзойденную стойкость, нанесли огромные потери гитлеровским захватчикам, сорвали наступательные планы немецко-фашистского командования. В составе войск, оборонявших Севастополь, находилась и 7-я бригада морской пехоты, которой командовал полковник, а ныне генерал-лейтенант Евгений Иванович Жидилов.


Братья Бельские

Книга американского журналиста Питера Даффи «Братья Бельские» рассказывает о еврейском партизанском отряде, созданном в белорусских лесах тремя братьями — Тувьей, Асаэлем и Зусем Бельскими. За годы войны еврейские партизаны спасли от гибели более 1200 человек, обреченных на смерть в созданных нацистами гетто. Эта книга — дань памяти трем братьям-героям и первая попытка рассказать об их подвиге.


Сподвижники Чернышевского

Предлагаемый вниманию читателей сборник знакомит с жизнью и революционной деятельностью выдающихся сподвижников Чернышевского — революционных демократов Михаила Михайлова, Николая Шелгунова, братьев Николая и Александра Серно-Соловьевичей, Владимира Обручева, Митрофана Муравского, Сергея Рымаренко, Николая Утина, Петра Заичневского и Сигизмунда Сераковского.Очерки об этих борцах за революционное преобразование России написаны на основании архивных документов и свидетельств современников.


Товарищеские воспоминания о П. И. Якушкине

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Последняя тайна жизни

Книга о великом русском ученом, выдающемся физиологе И. П. Павлове, об удивительной жизни этого замечательного человека, который должен был стать священником, а стал ученым-естествоиспытателем, борцом против религиозного учения о непознаваемой, таинственной душе. Вся его жизнь — пример активного гражданского подвига во имя науки и ради человека.Для среднего школьного возраста.Издание второе.


Зекамерон XX века

В этом романе читателю откроется объемная, наиболее полная и точная картина колымских и частично сибирских лагерей военных и первых послевоенных лет. Автор романа — просвещенный европеец, австриец, случайно попавший в гулаговский котел, не испытывая терзаний от утраты советских идеалов, чувствует себя в нем летописцем, объективным свидетелем. Не проходя мимо страданий, он, по натуре оптимист и романтик, старается поведать читателю не только то, как люди в лагере погибали, но и как они выживали. Не зря отмечает Кресс в своем повествовании «дух швейкиады» — светлые интонации юмора роднят «Зекамерон» с «Декамероном», и в то же время в перекличке этих двух названий звучит горчайший сарказм, напоминание о трагическом контрасте эпохи Ренессанса и жестокого XX века.