Шли бои - [52]

Время не ждало. Была дорога каждая минута.

О первых днях своего пребывания на польской земле Ольга позже писала следующее:

«Вот мы и на польской земле. Она встретила нас в лунную апрельскую ночь 1944 года, но не как представителей великого государства — цветами и музыкой. Вместо музыки мы услышали кваканье лягушек и рычание немецких овчарок, идущих по нашему следу.

Мы пошли вдоль небольшой речки в направлении леса. Вообще-то говоря, это был не лес, а скорее лесок. В нем мы укрылись от недобрых глаз до выяснения положения. С наступлением утра мы с Анкой, пользуясь правами слабого пола, послали Юзека с заданием все выяснить и определить место нашего нахождения. Невольно мы обратили внимание на то, что сразу же, как только мы приземлились, Юзек изменился. Мы стали остерегаться его и поэтому забрали у него пистолет, а во время его отсутствия закопали радиостанцию и парашюты. Юзек вернулся очень скоро с неприятными вестями: немцы ищут нас. Мы должны были немедленно уходить…

До Кракова мы добрались без особых приключений, а оттуда направились в деревню Могила. Отец и мать Франека Сендора оказались очень приветливыми и заботливыми стариками. Бабка, зная кто я, часто прибегала ко мне с новостями: на запад пролетел самолет, проехал транспорт с солдатами и вооружением. Одним словом, она была моим местным информатором. Она делала все, чтобы только я никуда не ходила. Ее заботу я особенно почувствовала, когда заболела и лежала с высокой температурой. Тогда она носила мне и яблоки, и разные лакомства. Как мать уговаривала поесть…

Когда мы с Анкой узнали, что Юзек предал нас, решили перебраться во Львов, получив на это разрешение Центра. Старики запротестовали. С одной стороны, они были правы, а с другой — нам не оставалось ничего иного, как перебраться в другое место, потому что мы остались без каких-либо средств к существованию. К тому же Юзек говорил Анке, что меня нужно убрать. Когда же мы окончательно решили уходить (в противном случае опасность угрожала не только нам и старикам, но и всей деревне), бабушка пообещала устроить встречу с надежным человеком. В тот же вечер к старикам пришли двое — мужчина и женщина. Мы познакомились. Я узнала, что мужчина — деятель подпольной Рабочей партии Михал, а женщина — его жена Валя. Они искренне хотели помочь нам. Мы разговорились и, как истинные друзья, больше не расставались».

Опасная дорога

— Я уже почти собралась, но перед уходом нужно сообщить в штаб о переносе радиостанции, об установлении связи с представителями Польской рабочей партии, — сказала мне Ольга, — Товарищи должны узнать и о поведении Юзека. Спрошу, что с ним делать.

Я дал Ольге все необходимые сведения. Ответ она получила короткий.

— Нам желают успеха, — произнесла Ольга с удовлетворением.

Мы быстро собрались в дорогу. Нельзя было терять ни минуты. Сендорова положила на стол большую круглую буханку деревенского хлеба, сыр, масло.

— Перекусите, — пригласила она.

— Спасибо, — поблагодарил я старушку. — Но нам пора отправляться. Лучше не искушать дьявола.

Франек Сендор выразил готовность помочь нам в переброске. Ольга и Ханка расцеловались со старушкой как с родной матерью. Сендорова крепко обняла и Валю, с которой сжилась за несколько лет.

— Удачи вам, дети мои, — произнесла она сквозь слезы.

Я решил перенести радиооборудование и аппаратуру в западную часть Кракова. В результате Юзек потерял всякую связь с Ольгой и Ханкой. Он жил — о чем я узнал из дальнейшего разговора с хозяевами — у родственников Сендоровых на улице Вечистой в Кракове.

К Чижам, этим самым родственникам, Юзека привел брат Франека Сендора. Однако поведение Юзека нарушило конспирацию всей группы. К Чижам он стал приходить пьяным. Дебоширил, потом доставал пистолет и пытался стрелять через окно. Когда Чижи уговаривали его не делать этого, он «шутил»:

— Не надо так осторожничать, все равно скоро над вами вырастет трава.

Нужно было любой ценой помешать намерениям предателя.

По земле уже стлались вечерние тени, когда мы оставили дом Сендоров и направились к деревне Могила, от которой нас отделяло километров десять. Решили по дороге не задерживаться ни в одном из домов. Многие знали Франека Сендора, но не всем можно было доверять, особенно в нашем положении. Да и некоторые члены Батальонов Хлопских могли оказаться легковерными, неосторожными людьми. Представители Армии Крайовой смотрели тут на нас искоса, об этом не следовало забывать. Дело было серьезное, и малейшая неосторожность могла привести к провалу.

Валя шла рядом с Ольгой. Обе были невысокого роста, но рядом с Валей Ольга казалась еще более щуплой. Мы с Ханкой шагали за ними. Ханка была высокой, хорошо сложенной блондинкой. Валя и Ольга вели негромкий разговор, в котором польские слова перемешивались с русскими.

— Ольга, если кто случайно остановит нас, ты сделаешь вид, что не можешь говорить, притворишься немой. — Валя приложила указательный палец к губам.

Ольга кивнула.

До деревни Могила было теперь рукой подать. Мы убавили шаг. Приближавшийся рассвет еще не рассеял ночного мрака, а мы хотели добраться до Кракова только к утру, когда в город едет больше людей, чтобы затеряться среди них. Каждый из нас нес какие-то части разобранного аппарата. У Вали в сумке лежал ящик.