Шли бои - [47]

Для товарищей из Жешувского повята приближались решающие дни борьбы с гитлеровцами.

Героические женщины

Я все чаще встречался с нашими связными. Из Жешувского повята к нам приезжала отважная Стефа Дронг (Марыся) — дочь крестьянина. По району ездили связные IV округа — Хелена Пайонк и, конечно, Валя. Они и другие связные выполняли самые различные поручения. Они являлись как бы частью наших рядов и составляли своеобразный подвижный, рассредоточенный отряд. Это обусловливалось характером выполняемых ими заданий. Если требовалось перенести оружие, переправить куда-то литературу — посылалась одна связная. И лишь изредка на задание отправлялись сразу две.

Функции связных не ограничивались доставкой приказов, оружия или боеприпасов. Как правило, они более подробно информировали о работе организации, о положении в районе. Передавали устные распоряжения, дополняли короткие и сухие сообщения описанием событий, что нередко играло большую роль. Без устали трудилась Ядвига Людвиньская (Хеля). Она была жизнелюбива и энергична. Умела вовремя пошутить. Радовалась каждой удачной операции.

Женщины, принимавшие участие в борьбе, подвергались тяжелым испытаниям. И ничем, кроме большого уважения, мы, к сожалению, не могли их вознаградить. Больше того, мы часто требовали от них новых жертв. Законы войны жестоки.

Сколько же физических и духовных сил должна была иметь Эльжбета Подборская, арестованная за укрытие еврейской боевой группы из гетто, той самой группы, которая принимала участие в налете на кафе «Циганерия» в Кракове. Ее мучили, жгли тело, вырывали ногти, но она молчала.

Эти героические женщины погибали с оружием в руках, как солдаты. Так погибла связная Юзефа Павловская. Не выдав товарищей, скончалась Станислава Ясиньская из Мысляховице, мать двоих несовершеннолетних детей. Ее пытали гестаповцы, но она не произнесла ни одного слова об организации. Сознательно приняв смерть, она оградила ею, как щитом, жизнь других.

Потрясенная гибелью своей семьи, Стефа Дронг приехала из Жешувского повята в Краков и пришла на нашу явку.

— Я останусь у вас. Буду бороться вместе с вами, — тихо сказала она.

Я много пережил на своем веку, но плача пятерых детей Флорентины Бодзенты из Менкини, что около Кшешовице, забыть не могу. Гитлеровцы убили ее мужа. Прямо у нее на глазах. Зверски избили ее. Когда я навестил ее, она сказала мне: «За зло нужно мстить». Впоследствии она сумела воспитать всех своих детей, которыми сегодня по праву может гордиться.

Хаберкевич вместе с мужем и детьми прошла через Освенцим. Ей предъявили обвинение в оказании помощи подпольщикам. Но она ни в чем не призналась.

Женщины были смелыми, сообразительными. Для Людвиньской — я еще раз возвращаюсь к ней — не существовало места, куда бы она не могла проникнуть. Нередко она одевалась под крестьянку. Тогда с нею всегда была корзинка или сумка с иголками, мылом, головными платками.

Как-то около Рыбной ее задержал полицейский. Спросил:

— А ты не еврейка?

Людвиньская посмотрела на него и закричала:

— Что? Во имя отца и сына, вы что, с ума сошли? — и, не дав ему ни минуты на размышление, повернулась и пошла в другую сторону, не предъявив даже паспорта.

Вместе с Людвиньской я несколько раз участвовал во встречах с крестьянами в Менкине. Здесь гораздо раньше, чем в других местах, наладилась связь с членами ППР и ППС. Этому во многом способствовала Людвиньская. Здесь ее знали все. И крестьяне, бывшие члены ППС и Армии Крайовой (АК)[9], также принимавшие участие в дискуссиях. Часть аковцев (членов Армии Крайовой) в конце 1943 и в течение 1944 года даже перешла в ряды ППР и Армии Людовой. Рядовые аковцы не раз признавали правильность нашей программы.

Женщины постоянно помогали гвардейцам. Например Планетова из Чернихува. Эту набожную семидесятилетнюю старушку мы часто заставали перед образом. Она была уверена, что и молитвами помогает хорошим людям.

Как-то большой вооруженной группой мы пришли к старухе отдохнуть. Она, как и всегда, обрадовалась нашему приходу. Всматриваясь в лица уставших с дороги гвардейцев, она произнесла:

— Люди, за что вы так мучаетесь! И как это только бог может смотреть на вас и благословлять ваши муки.

В начале октября вновь сформированный отряд пошел в лес. Вместе со Стефаном Шибистым я отправился на совещание в леса Дробоса, раскинувшиеся неподалеку от Ланцкороны. Предстояло детально обсудить план дальнейших действий.

Функции командира отряда, которому было присвоено имя Людвика Варыньского, исполнял Тадек Грегорчик. Шибистый утвердил его в этой должности. Я же мог теперь приступить к работе в районе и округе.

Уточнив задачи на ближайший период, мы попрощались со Стефаном. Тогда я и не предполагал, что мы видимся последний раз. Несколько дней спустя я получил известие о том, что Стефан арестован. Округ остался без командования. Наступили трудные дни.

Я направился к Владеку Бохенеку. Мы обсудили создавшееся положение. Стали думать, что делать дальше: нити, связывающие нас с Варшавой, были оборваны. Сумеем ли мы наладить связь с ЦК? Мы знали, что о нас помнят, но сейчас следовало рассчитывать только на собственные силы. Главное — постоянно держать связь с отрядом. Мы знали, что гвардейцы не остановятся перед трудностями. Не менее важно было сохранить контакты с товарищами, действующими на территории района. Эту задачу мы с Бохенеком взяли на себя.