Шли бои - [46]

— Мы опять потеряли одного из наших сотрудников ЦК — женщину. Этот арест касается и меня лично. Попалась она совершенно случайно. Гибнут наши товарищи. Враг должен за это дорого заплатить.

Зигмунт стал говорить о предстоящей борьбе. Я же думал об арестованной.

— Скажите, как фамилия женщины, о которой вы говорили, — спросил я его.

Он заколебался.

— Ты нам не поможешь. Она сейчас в лагере в Ясло.

— Кто знает, может, и помогу.

— Это был преданный товарищ, но хватит об этом, проговорим лучше о делах.

Мы продолжили нашу беседу. Прощаясь, я предложил в ближайшее время встретиться еще раз. Меня не покидала мысль, что я все-таки смогу чем-то помочь.

— Хорошо, встретимся, — ответил Зигмунт. — На днях я буду возвращаться из Варшавы и по дороге в Жешув заеду к вам.

Женщина, о которой шла речь, была Катажиной Лясотой. (Только после ее освобождения из лагеря я узнал, что она была женой Ковальского.) Так называлась она в фальшивых документах. Ее положение облегчалось тем, что гитлеровцы не знали о ее деятельности в ЦК. Но случайный арест мог стать причиной случайного разоблачения.

Я с нетерпением ждал от Вали известия о приезде Зигмунта. Через несколько дней мы встретились. У Зигмунта уже был план освобождения Лясоты из лагеря, но он говорил об этом очень мало. Переводил разговор на другие темы.

Перед тем как расстаться я сказал:

— В Ясло находится мой старый друг Войнарович. Я уверен, что он может освободить из лагеря арестованную Лясоту. Вы должны с ним встретиться. На него можно положиться. При случае передайте ему от меня привет. Дайте слово, что встретитесь с ним, — настойчиво попросил я.

— Попробую связаться с ним.

Зигмунт нашел Войнаровича. Задача оказалась трудной. Как врач, Лясота находилась под специальным наблюдением. Гитлеровцы поручили ей лечение заключенных. За каждым ее шагом следили. Лагерь сильно охранялся.

— На первых порах я буду действовать один, — заявил Владек, выслушав Зигмунта. — Если потребуется помощь, я дам вам знать.

В лагере работал некий Мусял, знакомый Войнаровича. Он был местным жителем и поэтому каждый день ходил из лагеря домой. Владеку удалось договориться с ним. Через него начались переговоры с одним из офицеров охраны лагеря. В скором времени Войнарович встретился с этим офицером. Предложил ему деньги за организацию побега Лясоты. Офицер был очень осторожен, но предложение все-таки принял. Лясоту решено было привести к врачу в Ясло на следующий день после передачи офицеру денег. Деньги нужно было доставить в определенное место у лагерных заграждений. Это составляло наибольшую трудность.

Гитлеровцы тем временем готовились ликвидировать лагерь.

— У нас оставалось мало времени, — рассказывал потом Владек. — В назначенную ночь я, Ковальский и Шибистый пошли к условленному месту. Свой пистолет я отдал Зигмунту — у него не было оружия. Шибистый был вооружен. Чтобы не идти с пустыми руками, я прихватил с собой длинный нож, наточив его о камень: этим ножом резали траву для скота. Ночь была не очень темная. Светила луна. У колючей проволоки росла высокая трава. Это было нам очень кстати. На расстоянии нескольких десятков метров от проволоки нас заметил солдат со сторожевой вышки. Несколькими выстрелами он поднял тревогу. Я шел впереди, Ковальский и Шибистый — за мной. При первом же выстреле мы бросились на землю. По полю заметались лучи прожектора. Нас не обнаружили: мы скрылись в высокой траве. Через какое-то время я пополз вперед, не заметив, что Ковальский и Шибистый остались лежать. Вдруг послышался топот конских копыт — и передо мной выросли силуэты двух солдат — жандармов из конного патруля. Они рысью промчались мимо меня вдоль колючего ограждения лагеря. А потом прямо перед глазами мелькнула тень овчарки. Почуяла меня. Не успел я опомниться, как она уже была передо мной. Я лежа схватил ее левой рукой за шею, а правую, сжатую в кулак, по локоть впихнул в горло. Залаять она уже не могла. Потом выхватил из-за пояса нож и стал втыкать его в горло пса. Лицо, руки, грудь — все было в крови. Возиться с псом пришлось долго. Ведь стоило ему хоть раз гавкнуть — и все бы пропало. Наконец все было кончено. Гитлеровцы тем временем скрылись. Я бросил пса и отполз назад.

— А что же с Лясотой?

— Нам пришлось вернуться. После тревоги дорога в лагерь была для нас закрыта. Но в конце концов все уладилось. Я нашел возможность встретиться с немцем, вручил ему деньги. Он свое слово сдержал. Лясоту привели к врачу и… прямо из приемного покоя ее увела моя родственница Марыся. Улучила момент, когда охранники отвлеклись. Пока двое из троих солдат сообразили, в чем дело, Лясота уже была в безопасном месте.

В сентябре немцы уничтожили лагерь. Они совершили новое преступление на нашей земле — расстреляли почти всех заключенных. Лясоту, переодетую в крестьянское платье, тем временем переправили в Краков. Она приехала поездом с ребенком на руках в сопровождении Марковой, Людвиньской и Стефы Дронг — связной с Жешувом.

В Жешувском повяте польские и советские партизаны усиливали свои удары по врагу. Группы советских партизан снабжали оружием отряды Армии Людовой. Советские партизаны действовали совместно с членами ППР и подразделениями Армии Людовой. Гвардейцы принимали оружие, сбрасываемое на парашютах советскими самолетами. Его становилось все больше.