Школяры - [4]

Пока мы учились, у нас у всех была одна судьба – мы были школьниками. А сейчас у всех судьбы разные. Кто-то в жизни преуспел больше, кто-то меньше – это всё зависит от таланта и трудолюбия. Но у всех нас есть одно общее, объединяющее нас – это наша школа. И неважно, что сейчас все мы в этой красавице школе не учимся, а приходим в неё, как гости, но она была, есть и всегда будет в сердце каждого выпускника, как всегда в наших сердцах будут жить наши мамы и папы.

Не забывайте школу! Не забывайте школьную дружбу! Не забывайте друг друга! Не забывайте нашу родину – красавец Висим! А он никогда не забудет вас. С праздником, ребята!

Вера Евгеньевна прошла в зал, а на её место вышла директор школы.

– Что ж, как ни грустно, но на этом наша официальная часть закончена, – она развела руками и грустно улыбнулась. – Переходите к неофициальной. И не забывайте школу! Приходите! Двери для вас всегда открыты!

Гости, не спеша, потянулись к выходу. Лишь выпускники 35-го выпуска собрались вместе.

– Ну, куда идём? – нетерпеливо спросил Николай, и было непонятно, шутит он или говорит серьёзно. – Где для нас столы накрыты?

– Как где? – удивлённо ответила Лида. – Да здесь же, в школьной столовой нам разрешили посидеть. И мы, действительно, уже накрыли столы.

– Вот молодцы! А столовка-то всё там же, в подвале?

– Да нет. После ремонта она теперь на первом этаже. Давайте, проходите туда.

– Не заблудиться бы.

– Хм, в родной школе и заблудиться. Спускайтесь на первый этаж и прямо. Там увидите.

Все, не спеша, тихо переговариваясь меж собой, спустились на первый этаж.

– Вот и столовая, – показала Лида.

– Ничего себе – это же целое кафе! И оборудована хорошо.

Ребята, впервые зашедшие в новую школьную столовую, удивлённо и немного восхищённо оглядывались по сторонам. А девчонкам, по-видимому, видеть всё это было не впервой.

– Прекрасная обстановочка для воспоминаний, – пошутил Сергей.

– И обстакановочка тоже, – подхватил Николай, глядя на накрытый стол.

– Ну, что ж – повспоминаем, – задумчиво присоединился к разговору одноклассников Юрий.

– Юра, – подошла, смущаясь, Татьяна, – я твои стихи в газетах читаю, хорошо у тебя получается.

– Спасибо…

– Да я не об этом хочу сказать. Может быть, ты что-нибудь напишешь о наших школьных годах, о нашей дружбе? По-моему, для наших потомков это было бы интересно. Как ты на это смотришь?

– Хм. В принципе, идея-то хорошая. Только интересно ли будет нашим потомкам, как ты выразилась, читать о нашем детстве. Они ведь сейчас по-другому живут. Я вот вчера анекдот прочитал:

«На вечере встречи молодые мужчина и женщина, недавние выпускники, вспоминают:

– Свет, а помнишь, как нас в школе застукали, когда мы под лестницей курили?

– Помню, Вить, конечно… Хорошо, хоть одеться успели!»

Все дружно рассмеялись. А Юра продолжил:

– Понимаешь, жили-то мы в другое время и совсем не так, как живут сейчас они. Хотя, надо подумать, повспоминать. Может быть, и напишу… Только одна проблема: мы ведь в разных классах учились, и что происходило в вашем классе, я мало знаю.

– Это ничего. Что-то знаешь, что-то вспомнишь, что-то у нас спросишь. Тебе ведь не обязательно конкретизировать, напиши о том времени, в каком мы жили, о той обстановке… А о нынешней молодёжи пусть кто-нибудь другой потом напишет. Если захочет.

– Да, мысль хорошая. Думаю, стоит попробовать…

Первоклашки

…1 сентября 1962 года. На крылечке старой деревянной двухэтажной Висимской школы, утопающей в зелени и желтизне стоящих под окнами деревьев, толкаясь и галдя, выстроились для фотографирования сорок будущих первоклассников. Это был только один класс – 1 «А». А был и ещё один – 1 «Б», с не меньшим количеством желающих учиться. Но их очередь фотографироваться ещё не настала, и дети крутились где-то возле своих родителей. Стоящие на крылечке ребята, пока ещё мало знающие друг друга, с интересом разглядывали происходящее вокруг них. Родители первоклашек стояли поодаль, вполголоса переговариваясь меж собой и настороженно поглядывая на крылечко: всё ли там нормально.

А там, похоже, не всё было нормально. Фотограф пытался выстроить первоклассников с большими букетами так, как ему было удобно.

– Вот ты, девочка, встань сюда! – командовал он.

– А я не девочка, а Аля, – тут же прозвучало в ответ.

– Ну, хорошо, ты, Аля, встань сюда.

– А я не хочу, мне здесь нравится.

– Но я тебя прошу…

– А когда просят, надо говорить: «Пожалуйста».

– О, Боже! Аля, встань, пожалуйста, сюда! – теряя терпение, взмолился фотограф.

– А я всё равно не хочу.

Фотограф обречённо всплеснул руками и обернулся к родителям.

– Товарищи! Чья это девочка Аля? Подойдите сюда.

От толпы родителей отделился высокий мужчина.

– Анатолий Павлович, это, что, твоё чадо?

– Ну, моя дочка. А в чём дело?

– Ох, и… как бы это правильней-то сказать, и упрямая она у вас, что ли. Никак с ней договориться не могу.

– Я не понял, в чём дело?

– Да вот, сфотографировать их нужно на память, а Аля у вас девочка высокая, из-за неё других детей не видно. Прошу её встать поудобней, но она не хочет.

– Ну, не хочет, так пусть здесь стоит, – буркнул Анатолий Павлович и, погрозив дочери пальцем, отошёл снова к родителям.