Школьник Свен - [15]
— Не встречал ли ты, голубчик, по дороге мальчика, такого худенького…
— Видал, господин ландрат. Он тут, лежит у меня на возу. Он спит. Он шел по дороге и чуть не плакал, устал очень, говорит; так жалко! Это что же, ваш мальчик?
— Мой.
— А он говорил, что у него нет никого, у бедняги.
На верхушке воза спал крепким сном Свен Бидевинд.
— Он просил тебя отвезти его к тебе?
— Нет, он говорил, что ему нужно дальше. Он попросил только отдохнуть на сене, пока я стоял у кузнеца. Он говорил, что посторожит за это лошадь, пока я поем. Когда я вернулся, он так крепко спал, что мне стало жаль будить его. Я и оставил его.
IX
АНТОН БЕХ ОПРАВДАН
На другой день, во время урока математики, ректор вошел в класс. Кандидат Ланге улыбнулся и поклонился ему. Ректор тоже улыбнулся и вошел на кафедру.
— Я должен сказать тебе, Антон Бех, — начал он, — что мы вчера несправедливо осудили тебя. Твои товарищи должны знать, что ты не списывал и не обманывал, как мы это думали. Я, с своей стороны, очень рад, что могу попрежнему верить, что ты неспособен на такие низкие поступки. Подойди сюда, пожалуйста!
Антон Бех остановился перед кафедрой.
— Я прошу у тебя прощения за вчерашнюю несправедливость. Дай мне твою руку в знак того, что ты прощаешь.
Антон подал руку. Ректор пожал ее и погладил Антона по курчавым волосам.
— Да, дети, — сказал ректор, когда Антон Бех вернулся на место. — Я буду очень рад, если вы последуете примеру Антона и будете так же чисты сердцем, как он.
Дойдя до двери, ректор повернулся и сказал:
— Свен, а ты пойди ко мне на минутку!
Свен встал и вышел за ректором но коридорам, по лестнице вниз и в кабинет.
В узкой, длинной комнате Свен остановился и попрежнему стал смотреть на ряды книг на полках.
Ректор сел на свое место и смотрел на него.
Свен был бледен и худ.
— Слушай, Свен, — сказал ректор, — ты, должно быть, каждую субботу списывал задачи?
— Каждую субботу.
— Ну, конечно. Я просил кандидата Ланге давать тебе два частных урока математики в неделю. Воспользуйся ими хорошенько. Через месяц у нас экзамены.
— Да.
— И давай, Свен, решим с тобой не делать больше никаких фокусов!
— Да.
— Тебе не придется тогда переживать такие тяжелые дни, как вчера. Не так ли, — тебе, верно, и вспомнить страшно?
— Да.
— Я говорил с твоим отцом, мой мальчик. Мы оба надеемся, что из тебя выйдет хороший человек. Ну, до свиданья, милый.
Свен Бидевинд горько плакал. Ректор подошел к нему и погладил его по голове.
Свен всхлипывал, и ректор не уходил, видя, что тот хочет что-то сказать ему и не может.
Наконец, он справился с собой, низко поклонился ректору и протянул руку.
— Бла-агодарю, очень!
Дома за обедом был ростбиф, большой, красный, с соусом, жареным картофелем и брусничным салатом, несмотря на то, что был четверг и что по четвергам всегда бывала рыба.
X
БИТВА
— Я ничего не говорю. Я только не могу понять, отчего у тебя в тетради мое решение, если ты его не списывал?
Эти слова говорил Симон Сельмер в коридоре.
Анюн Бех вызывающе смотрел на него.
— Видишь ли, это тебя не касается, Симон.
— Конечно, так удобнее всего.
— А теперь я тебя спрашиваю, что ты подразумеваешь под этим „удобнее" всего.
Симоа Сельмер с улыбкой оглянулся на стоявшую за ним толпу. Весь класс обступил их.
— Я думаю, что лучше всего не говорить больше об этой истории.
— Ректор уже разобрал ее.
— Да я замечаю.
— Что ты замечаешь?
— Что ректор несправедлив.
— В чем это?
— Да если бы это был один из нас, а не его любимчик, так все было бы по-другому.
— То есть, как это по-другому?
— Ты слишком много спрашиваешь.
Антон Бех, спокойно и не оглядываясь, стоял с спрятанными в карман руками. Он посмотрел Симону Сельмеру прямо в лицо и сказал:
— Я буду спрашивать до чех пор, пока ты не ответишь, пока ты не посмеешь ответить прямо.
— Посмеешь — ха-ха!
— Да, посмеешь! Что было бы по-другому, отвечай!
— Я думаю то, что я думаю.
Антон Бех подошел к нему вплотную.
— Ну, хорошо, так я прямо спрошу тебя. Ты думаешь все-таки, что я списал?
— Я ничего не думаю. Я знаю только, что мое решение было у тебя в тетради.
— А если я говорю и ректор говорит, что это случайность?
— То я скажу, что это довольно странная случайность.
— Почему это странная?
— Потому что странная.
Вся толпа мальчиков рассмеялась. Антон Бех вынул один кулак из кармана.
— Ну, теперь говори прямо, что ты думаешь?
— Что это ты так интересуешься тем, что я думаю?
— Мне надоело, что ты вечно рассуждаешь о моих задачах: Если тебе недостаточно объяснения ректора, от меня ты другого не получишь. Но этой истории должен быть конец. Говори, что ты думаешь, и мы покончим дело.
— Ты хочешь драться, значит?
— Да, я хочу драться. Беру весь класс в свидетели, что если ты не признаешь сейчас же объяснение ректора удовлетворительным, мы встретимся сегодня на набережной в четыре часа.
— Я приду, я не боюсь.
— Отлично.
С этими словами Антон Бех повернулся и прошел в класс сквозь толпу мальчиков. Звонок давно уже был.
— Война, ребята.
— Да, и какая!
— В четыре часа на набережной.
— Но мы одни. Никто посторонних.
— Конечно.
Все с шумом входили в класс.
— Я думаю, что "зелоту “ достанется.
— Ну, не знаю.
— А ему не мешало бы, чего он суется все время.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.