Школьник Свен - [10]

— Да, — ответил Свен, — математика всего труднее.

— Старайся, старайся, мой мальчик, — ласково сказал ему отец. — Карабкайся наверх, там будет легче!

Отец и мать были удивительно ласковы с ним последнее время.

Глаза Свена вдруг наполнились слезами. Все волнения и тревоги последних недель тяжелой волной хлынули на его сердце. О, если бы он мог в эту минуту броситься на шею отца и признаться ему во всем!

— Но, милый мальчик, о чем же ты плачешь?

— Так, ничего!

И Свен вытер слезы.

VI ГРОЗА

Таким образом прошло четыре недели. Была пятница. Возвращаясь по обыкновению вместе из школы, Антон Бех сказал Свену Бидевинду:

— Если тебе понадобится завтра утром, моя тетрадь, то знай, что в тетради списаны только задачи. Решение сделано на отдельном листке, я не успел еще переписать его. Завтра в 10 часов я буду свободен во время урока пения и тогда перепишу. Мне не хотелось оставлять тетрадь у себя, чтобы Ланге не подумал, что я не сделал задач. Ты спиши с листочка, но смотри— не потеряй его.

— Хорошо. Конечно!

На другое утро Свен один сидел в классе и переписывал черновик Антона Беха. Были заданы только две задачи, и дело шло быстро. Когда все было готово, он сложил свою тетрать и положил в шкаф.

Но в то время, как он хотел вложить черновой листок в тетрадь Антона, он нечаянно опрокинул свой пузырек с чернилами и так неудачно, что залил весь листок. Разобрать его было невозможно: он был написан карандашом.

С минуту Свен не знал, что ему делать. Он испортил черновик Антона, который как раз нужно было сберечь.

Оставалось только написать новый черновик и вложить его в тетрадь Беха вместо испорченного. Он нашел карандаш и клочек бумаги и полез в шкаф за своей тетрадью,

Когда он уже сел списывать, он заметил, что эта была тетрадь Симона Сельмера, которую он впопыхах взял вместо своей.

— Ну, это все равно, — подумал он. — Времени остается мало, у этого зубрилы, наверное, сделано правильно".

Он писал так быстро, как позволяла рука, и не успели часы пробить 8, как у него все было готово, листок положен в тетрадь Антона, и обе тетради убраны в шкаф.

В 10 часов был урок пения. Свен Бидевинд видел, как Антон Бех взял свою тетрадь и сел списывать.

Через час они вернулись в класс на урок норвежского языка. Свен немного волновался, но Антон ничего не сказал; он, наверное, даже не заметил, что черновик был не его.

Настал понедельник.

От 9 до 10 часов был урок математики, и кандидат Ланге вошел в класс.

Урок начинался всегда с раздачи тетрадей и разбора домашних задач. Когда дело обходилось без особых приключений, Свен облегченно вздыхал.

В то утро кандидат Ланге был необыкновенно серьезен. Мальчики любили его. Он был красив собой, молодой, прямой и веселый. Но в тот день с ним точно что-то случилось. Он не был похож на себя.

Он с минуту постоял молча перед высокой кучкой тетрадей па кафедре.

— Кто был дежурный на прошлой неделе? — спросил он потом.

С последней лавки медленно поднялся Серен Мандрабер.

— Я.

— Поди сюда, Серен.

Серен Мандрабер с трепетом подошел к кафедре. С ним всегда бывали всевозможные недоразумения; в классе уже привыкли к этому.

— Слушай, Серен, кто-нибудь рылся в этих тетрадях в субботу, ты не видел?

Класс насторожился. Многие из мальчиков пользовались тем, что тетради лежали незапертыми в шкафу целый день. На средних скамьях класса раздался едва слышный стон, на который, впрочем, никто не обратил внимания. Это был Свен Бидевинд, покрасневший, как рак, и поспешивший спрятать голову в пульт.

— Отвечай же, Серен.

— Н-нет, я не видел! — пробормотал Серен Мандрабер.

— Ты понимаешь, Серен, я спрашиваю это для того, что мне нужно узнать кое-что. Ты отвечаешь за тетради, как дежурный.

И говоря это, Ланге все время смотрел на Антона Беха.

Серен Мандрабер молчал и смотрел в пол. Потом медленно повернулся и посмотрел тоже на Антона Беха.

Антон Бех вдруг вскочил. Он мотнул головой. — у него была такая привычка, и сказал:

— Господин Ланге, это я ходил в шкаф в субботу в 10 часов.

Кандидат Ланге закусил губу.

— Я боялся этого, Антон, — сказал он. — Иди на свое место, Серен.

Серен поплелся на место. На него больше не обращали внимания. Весь класс не сводил глаз с Антона Беха.

— Что тебе нужно было в шкафу?

— Я не успел в пятницу списать в тетрадь решение. Я сделал это начерно и положил листок в тетрадь. Во время урока пения я переписал его, потому что я не пел, у меня болело горло.

Кандидат Ланге сурово смотрел на Антона Беха и молчал.

— Я простил бы тебе этот единственный обман, Антон, потому что ты прилежный ученик. Но я считал тебя настолько честным, что не допускал и мысли, что ты будешь отпираться и лгать.

— Это был не обман, — вспыхнув, сказал Антон.

Кандидат Ланге презрительно посмотрел на него, — выражение лица его было печально. Он вынул из пачки две тетради.

— Смотри сюда. Вот твоя тетрадь, а вот тетрадь Сельмера. Симон Сельмер неправильно писал одну из задач. Он написал 3-х вместо 5-х. Решение верно, но ответ не верен, потому что условия неверны. Та же самая задача у тебя, Антон, списана верно. Но решение и ответ у тебя такие же, как у Симона. Ты во всем решении писал 3-х, несмотря на то, что в задаче написано 5-х. Как это понять?