Школа творческого чтения - [18]

Но не только жизненный опыт сближает читателя с литературными героями и их создателями, определяет глубину и масштаб идентификации. Эффект узнавания во многом зависит от воспитания. Мы убедились, что довольно глубокие ассоциации могут быть сформированы уже у дошкольников, если поставлена такая задача. Интересен в этом отношении опыт воспитателя детского сада № 144 города Архангельска

В.О. Ишениной, знакомящей детей с мифами Древней Греции. Раскрывая детям образы греческих богов, воспитательница увязывает их с теми или иными поступками людей, развивает способность за внешним видеть внутреннее. Проникнув внутрь образа того или иного героя, дети без труда находят «узелки общности» их с реальными людьми. Того, кто затевает драку, сравнивают с кровожадным Аресом, а ту, кто улаживает конфликты – мудрой Афиной. В трудолюбивых узнают Гефеста, а в самом сильном – Геракла. Индивидуализация характеров богов, на которую обратил внимание педагог, открыла детям путь к индивидуализации окружающих людей, к осознанию собственных черт. Интересные педагогические находки такого рода руководители чтения найдут в энциклопедии И.Н.Тимофеевой «Что и как читать вашим детям от года до десяти» (СПб, 2000).

Очертим круг задач, содействующих этой цели:

· Раскрывать детям ценность идентификации как элемента творческого чтения, ведущего к самопознанию и саморазвитию.

· Помогать включать читаемое произведение в контекст жизни ребенка: в прошлом, настоящем и будущем.

· Учить переносить черты персонажа целиком или частично на людей, знакомых ребенку по жизни или на него самого. Стимулировать при этом поиски не только сходства, но и различия.

· Вести детей от идентификации внешних черт человека к идентификации внутреннего мира, побуждать за видимостью искать сущность.

Решать данные задачи помогут вопросы типа:

Нет ли в прочитанном произведении кого-либо, в ком вы узнали себя или своих близких?

В чем схожесть: в чертах характера, в жизненных обстоятельствах, в поведении, или в чем-то еще?

Не случалось ли вам оказываться в ситуации, в какой оказался герой? Разделяете ли вы его поведение? Как бы вы поступили на его месте? 

Хотелось ли вам быть похожими на кого-нибудь из этого произведения? 

Ставя перед детьми такого рода вопросы, мы открываем путь книги к их сердцу, превращаем чтение в личностно значимую деятельность, побуждаем к творчеству.

Мы рассмотрели лишь несколько черт творческого чтения художественной литературы. Эти и иные черты детского читательского творчества можно проследить на примерах, представленных в следующей главе. Хотелось бы обратить внимание руководителей чтения на слагаемые читательского творчества, которые дал К.Станиславский в книге «Работа актера над собой»: «Мы пересоздаем произведения... Мы вскрываем в них то, что скрыто под словами, мы вкладываем в чужой текст свой подтекст, устанавливаем свое отношение к людям и условиям их жизни, мы пропускаем через себя весь материал, полученный от автора, мы вновь перерабатываем его в себе, оживляем и дополняем своим воображением». То, что великий режиссер отнес к актерскому прочтению художественного произведения, можно отнести и к ребенку, ибо природа чтения едина. Разница может быть только в том, что творческое чтение актера или режиссера из-за необходимости перевоплощения на сцене выражено ярче и потому может служить образцом для всякого любящего литературу.

В результате творческого чтения возникает новая культура – так называемый метатекст (приставка «мета» означает «после», «за рамками», «превращение», «изменение»). Скрытая в мертвых буквах и словах жизнь, силой творчества читателя «реанимируется». Она одновременно

Хотелось ли вам быть похожими на кого-нибудь из этого произведения? 

Ставя перед детьми такого рода вопросы, мы открываем путь книги к их сердцу, превращаем чтение в личностно значимую деятельность, побуждаем к творчеству.

Мы рассмотрели лишь несколько черт творческого чтения художественной литературы. Эти и иные черты детского читательского творчества можно проследить на примерах, представленных в следующей главе. Хотелось бы обратить внимание руководителей чтения на слагаемые читательского творчества, которые дал К.Станиславский в книге «Работа актера над собой»: «Мы пересоздаем произведения... Мы вскрываем в них то, что скрыто под словами, мы вкладываем в чужой текст свой подтекст, устанавливаем свое отношение к людям и условиям их жизни, мы пропускаем через себя весь материал, полученный от автора, мы вновь перерабатываем его в себе, оживляем и дополняем своим воображением». То, что великий режиссер отнес к актерскому прочтению художественного произведения, можно отнести и к ребенку, ибо природа чтения едина. Разница может быть только в том, что творческое чтение актера или режиссера из-за необходимости перевоплощения на сцене выражено ярче и потому может служить образцом для всякого любящего литературу.

В результате творческого чтения возникает новая культура – так называемый метатекст (приставка «мета» означает «после», «за рамками», «превращение», «изменение»). Скрытая в мертвых буквах и словах жизнь, силой творчества читателя «реанимируется». Она одновременно и та и не та, что у писателя. Та, ибо строится на материале произведения, и не та, ибо создается из ткани сознания читателя и содержит «нечто сверх того» (Л. Выготский), что есть в тексте. В актерской деятельности метатекст реализуется в спектакле, а в читательской – чаще всего остается лишь в памяти в виде впечатлений. В педагогическом процессе общения с детьми эти впечатления можно обнаружить в отзывах, сочинениях, дневниковых записях, в суждениях. Многие выдающиеся деятели культуры оставили след о своем детском восприятии художественных произведений в автобиографиях. Отдельные писатели изобразили восприятие ребенком книги в своих литературных произведениях. Об этом и пойдет речь в следующем разделе.