Школа на горке - [21]
Варвара Герасимовна смотрит внимательно, глаза у нее добрые и веселые, в такие глаза легко смотреть и не стесняться. Борис кончил рассказывать, Варвара Герасимовна задумалась, потом спросила о том же, о чем спрашивали все в этой комнате. Учительница спросила:
— Кто же это мог сказать? Ты видел там хоть кого-нибудь?
— Я не видел.
— Он не видел, в том-то и дело!
— Кто сказал — не знает, и кому сказал — тоже не знает.
Варвара Герасимовна говорит серьезно:
— Ну что ж. Все равно это сведения, которые могут оказаться ценными для наших поисков. Верно? А теперь пора по домам.
Все стали собираться. Муравьев достает сверток, там опять что-то звенит.
— Что там у тебя? — спрашивает дотошная Катаюмова. — Может, пулеметная лента?
И что она все время доводит Муравьева этой лентой? Ну зажилил он эту ленту, каждому жалко отдавать такую вещь. Да и почему Муравьев должен отдать свою ленту Катаюмовой? Борис бы ни за что не отдал, какая бы красивая девчонка ни была.
— Лента? — поднимает брови Варвара Герасимовна. — Неужели принес?
И все остановились, не дойдя до двери, ждут, что скажет Муравьев. И Борис ждет. Лента?
Муравьев наконец отвечает:
— Мясорубка. В ремонт носил, дед велел.
Захихикала Катаюмова, улыбается с насмешкой Костя, отвернулся от Муравьева Валерка.
— Эх ты, «мясорубка»! А ленту-то что же не несешь? Обещал.
— Сказал — принесу, — вполне мирно отвечает Муравьев.
Хлямину он бы давно дал по шее, а от этой Катаюмовой терпит любые колкости и ехидности.
— По домам, по домам, — торопит Варвара Герасимовна. — Итак, до свидания.
— Варвара Герасимовна! Муравьев завтра идет к злому старику, — говорит Валерка.
— Вот молодец, Муравьев. Не боишься?
— А чего бояться? — отвечает Муравьев таким тоном, что видно: он все-таки боится.
И тут Борис решается:
— Можно я тоже пойду? С Муравьевым. Можно?
Захохотала Катаюмова, с сомнением посмотрел на Бориса, а потом на Варвару Герасимовну Костя. И Валерка покачал головой.
Но Муравьев сказал твердо:
— Борис пойдет со мной. До свидания.
И Варвара Герасимовна не сказала: «Не ходи, Борис».
...Борис несся домой, не замечая луж. Мама там, наверное, с ума сходит, а телефон молчит — Бориса нет. А ему еще надо написать две строчки буквы «о». Хоть всю ночь будет писать, а все равно напишет, такой уж он упорный человек, этот первоклассник Борис.
* * *
Борис и Муравьев встретились возле стеклянной парикмахерской ровно в семь.
Муравьев сказал:
— Я продумал все до тонкости. Надо найти психологический подход к этому старику, надо разбить лед недоверия.
Борис солидно кивнул. Конечно, надо его разбить, этот самый лед. Муравьев говорит, значит, Муравьев знает.
Они прошли мимо булочной, перешли через дорогу.
— Уже скоро, — сказал Муравьев, — вот за тем белым четырнадцатиэтажным домом.
Борис спрашивает:
— А почему вы его называете «злой старик»?
— Бывают разные старики, — туманно поясняет Муравьев, — бывают добрые, бывают злые. Не все же одинаковые.
Борис соглашается. Муравьев прав, но все-таки лучше было бы, если бы старик, к которому они идут, был не злым, а добрым.
Муравьев идет молча, он смотрит прямо перед собой. Недавно Борис видел такой взгляд — показывали по телевизору «В мире животных»: так смотрит гепард перед прыжком. Гепард — самый быстрый зверь в мире. А взгляд у него сосредоточенный и цепкий — только вперед.
— Катаюмова с Валеркой слишком прямолинейно действовали. Увидели звонок — и давай звонить. Разве так делают?
— Глупо, — соглашается Борис. Хотя он тоже не знает, как надо поступать, когда видишь звонок.
— Пришли, — говорит Муравьев тихо, почти не разжимая губ. — Теперь проявим хитрость и дипломатию.
Борис видит двухэтажный деревянный дом, на втором этаже два окна светятся голубым светом. Деревья в палисаднике, скамеечка у калитки. Корявые ветки яблонь торчат над забором.
Муравьев бесшумно повернул щеколду, открыл калитку и скользнул к самому дому. Борис — за ним, тоже совершенно бесшумно. Пока что, ему все это очень нравилось. В груди замирало. Вот какие они ловкие и смелые ребята, он и его друг Муравьев — пробрались в самое логово злого старика, а старик ничего не знает.
Муравьев сказал шепотом:
— Второй этаж. Залезай ко мне на спину и загляни в окно над занавеской. Только ботинки сними, у меня куртка новая.
Борис стал быстро расшнуровывать ботинок, прыгал на одной ноге, чтобы не наступить носком на мокрую землю, все равно не удержался, наступил, ойкнул, получил от Муравьева подзатыльник, не обиделся, потому что сам считал, что виноват, и они притаились под стеной. Они почти не дышали — а вдруг старик услышал их возню и ойканье, и тогда весь их план сорвется. Хотя, в чем состоит план, Борис пока не знал. Он стоял, привалившись к сырой бревенчатой стене, и слышал, как колотится сердце. Оно бухало так, что, если бы старик прислушался как следует, он бы, наверное, услышал эти удары на своем втором этаже. Но старик все-таки не услышал.
Было тихо, только деревья шумели, царапали ветками о забор.
Муравьев пригнулся, упер кулаки в колени, и Борис полез к нему на спину. Это было не так уж легко, ноги соскальзывали с гладкой куртки, зацепиться было не за что. Но все-таки Борис не зря учился все лето лазить по деревьям — он взобрался на спину Муравьева и вцепился двумя руками в светлый деревянный наличник. Муравьев не такой уж высокий. Но когда Муравьев стоит на земле, а ты на спине Муравьева, оказывается, что это довольно высоко.
Журнальный вариант повести Людмилы Матвеевой «Прогульщик». Повесть опубликована в журнале «Пионер» №№ 2–3, 5 в 1991 году.
Умеешь ли ты жить в коллективе; есть ли у тебя настоящие друзья, а если нет — то почему; не винишь ли ты в этом других, а себе не прощаешь ли ошибки и просчёты; можешь ли ты сам быть хорошим, справедливым другом и прийти на помощь товарищу в работе, в беде и т. д.? Эти вопросы и многие другие, касающиеся и трудового воспитания, и новой школьной реформы, ставит писательница в этой повести.
Мы учимся в шестом классе. А после школы часто встречаемся в парке. Рассказываем анекдоты, музыку обсуждаем, журналы, сплетничаем, делимся новостями, в общем – тусуемся.Родителям не нравятся наши словечки, одежда и вкусы, и тогда мы с ними ссоримся. В общем, ты меня понимаешь, если тоже учишься в шестом.
Хотите знать, какие девочки в нашем пятом классе? Они все разные, как цветы. Одна девочка похожа на розу — такая же прекрасная, такая же царственная. Самая главная, самая лучшая, самая-самая во всем классе. Кто-то из девочек похож на звонкий колокольчик, кто-то на прилипчивый репейник, кто-то на нежную фиалку. Но есть у вас девочка, которая не обладает ни шармом розы, ни звонким смехом колокольчика. Она скромна и в общем букете не бросается в глаза. Но тот, кто сможет к ней приглядеться, уже не забудет никогда.
Повесть о жизни ребят дома, в школе, в пионерском лагере. Автор поднимает важные вопросы воспитания мужества и рыцарства у мальчиков, женственности и мягкости у девочек.
Как и ты, ребята из 6 «Б» просто помешаны на компьютере. Игры, переписка с друзьями, ЖЖ – и все это можно делать как под своим, так и под вымышленным именем – ником.Точка Ру – самое что ни на есть подходящее имя для девочки, таинственной и симпатичной… А 6 «Б» просто голову потерял от ее загадок и секретов.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.