Широкий угол - [40]

– Это ты сделал?

Я кивнул. В этот момент дверь студии открылась, и мы оба обернулись к Трейвону, который вошел и поставил сумку на свой стул.

– Что тут у вас происходит? – спросил он, заметив, что мы оба замерли.

– Ничего, – поспешно ответил я.

Перри все еще стояла с журналом в руке.

– Я не могу отдать его Вивиане. Ты же понимаешь?

Я пожал плечами.

– Я найду другой такой же. Наверняка можно купить этот номер на Амазоне или eBay.

– Эзра, – сказала Перри, стараясь сохранять терпение и спокойствие. – Этому выпуску больше десяти лет. Это драгоценное свидетельство времени. К тому же это один из любимых номеров Вивианы.

– Это вы о каком журнале? – перебил ее Трейвон. Он подошел ближе и вынул у нее из руки выпуск «Вог», ставший жертвой моего творческого порыва в Майами.

– Ого! – воскликнул он, листая страницы. – Обалдеть!

– Эзра, – повторила Перри учительским тоном, которым говорила исключительно со мной. – Убери этот журнал. Вивиана рассердится, если увидит. Ты что, работы лишиться хочешь?

Я вырвал «Вог» у Трейвона и затолкал его в рюкзак как раз вовремя – в тот же момент в студии появилась Вивиана, а за ней Дэн Филипс. Следующие два часа думать о случившемся было некогда. Модельное агентство прислало двадцать пять девушек и двадцать пять парней, в студии сразу стало тесно и шумно. Несмотря на включенный кондиционер, кислорода не хватало, потому что помещение, обычно такое просторное и удобное, было забито, как какой‐нибудь ночной клуб в Гринвич-Виллидже. Но я все равно не мог не замечать, как Перри то и дело бросает на меня выразительные взгляды – то ли укоряя, то ли намекая, что в будущем следует вести себя посдержаннее.

В перерыве я пошел попить воды из кулера. Пока я до краев наполнял пластиковый стаканчик, кто‐то окликнул меня сзади. Я обернулся и увидел Трейвона. Прежде он никогда не обращался ко мне по имени.

– То, что ты сделал с журналом, – гениально, – сказал он.

Я ушам своим не поверил.

– А вот Перри так не думает… – ответил я.

– Она слишком правильная. Думает только о том, как работы не лишиться. А вот у тебя мышление нестандартное. Я серьезно. Ты должен это опубликовать.

– Издеваешься? Перри сказала, что Вивиана разозлится, если это увидит.

– Слушай, – сказал Трейвон, уводя меня в сторону от толпы моделей, пробивающихся к кулеру. – Мы уже несколько месяцев вместе работаем, а я только сейчас вижу, что у тебя талант. Почему ты его скрываешь? По тому, что ты сделал, ясно, что у тебя критический подход. Не надо прятать его в рюкзаке. У меня куча контактов, я знаком с издателем «Нейтив» – это такой журнал о моде, обществе и политике. За переделку Стивена Майзеля они заплатят как минимум триста долларов.

Мы вернулись к работе, Трейвон больше не заговаривал на эту тему. Он был прав: с какой стати я должен скрывать свой талант? Из страха, что Вивиана ополчится на меня, что ли? Да, Вивиана влиятельная женщина. Она может серьезно повлиять на мое будущее фотографа. И тем не менее она человек, а значит, и сама рискует в любой момент потерять свое влияние, ведь модная индустрия так переменчива. По щелчку пальцев я мог стать самым известным фотографом в мире, а она – никем. И уж точно я сбежал в Нью-Йорк от родительского Бога не затем, чтобы сотворить себе нового. Пора выпустить когти и перейти к действиям. Эпоха молчания и покорности подошла к концу. То, что я сказал днем раньше на встрече с Филипсом, четко показывало, в каком направлении я решил идти; моя переделка снимков Майзеля должна стать решающим доказательством, что из ведомого я стану ведущим.

Но не стоило забывать, что Трейвон с самой первой нашей встречи относился ко мне враждебно. В то, что он поменял мнение обо мне всего за пару секунд – пролистал «Вог», проникся моим талантом и захотел помочь, верилось с трудом. Перри сказала, что я рискую лишиться работы, если кто‐то узнает, что я наделал. Что, если Трейвон просто нашел способ от меня избавиться, не пачкая рук?

Я понимал, что рискую стать жертвой коварства собственного коллеги, но в конце дня попросил Трейвона связать меня с издателем «Нейтив».

Домой я вернулся после девяти, измученный, но довольный. Подумал, не следует ли позвонить маме и узнать, как там тетя Сьюзи, но не решился; в конце концов, мама позвонила бы сама, случись что серьезное.

– Эзра! – окликнул меня Сет с кухни.

– Привет. Я дико устал, пойду спать.

– Нет, подожди. Я сангрию сделал. Выпьем по стаканчику.

Я вошел в кухню – Сет мешал в большой кастрюле какое-то темное варево. На поверхности плавали здоровенные куски кое‐как нарезанных фруктов. Выглядело не слишком аппетитно. Я развернулся, чтобы уйти к себе, туда, где меня ждала удобная кровать.

– О, кстати, ты же не против, что я взял бутылку, которая тут стояла? У меня вино закончилось. Я тебе новую куплю.

Я застыл в ужасе.

– Какую бутылку?

– Ну ту, что на шкафу стояла.

– Нет! – я схватил бутылку, на которую указывал мне Сет. То самое «Брунелло», что я должен был принести на вечеринку Вивианы. – О нет, скажи, что это шутка!

Сет недоуменно на меня уставился.

– Сет!

– Да что я такого сделал?

– Почему ты меня не спросил, прежде чем брать вино?!