Шинни - [39]

– Николай Николаевич, не преувеличивайте, – подал голос майор. – Как и все подростки, Константин гонял мяч и имеет представление об игре. Пусть он не станет игроком основы, но запасным игроком может стать вполне.

– Я так понимаю, товарищи, что вы пытаетесь навязать мне в команду двух хоккеистов? – встрепенулся Аркадьев. – Никак не можно! Мне балласт не нужен!

– Кто говорит про балласт, Борис Андреевич? – Романов улыбнулся. – Ребята очень хорошие, талантливые…

– Но они не футболисты! Сезон вот-вот стартует, а я должен нянчиться с двумя молодыми людьми?

– Борис Андреевич! – жёсткий чухой тон майора остановил Аркадьева. – Во-первых, эти молодые люди – офицеры Красной Армии, во-вторых, ребята, действительно, талантливые, и, в-третьих, приказ уже подписан.

– Это так? – Аркадьев устремил взор на Васильева, а затем на Романова.

– Подписан, – кивнул головой Романов.

– Ладно, с Бобровым соглашусь, но Александров мне зачем? – пытался отбиться от навязываемого игрока Аркадьев. – У меня и без него есть статисты.

– На двух сторонку хватает игроков? – спросил Романов, постукивая карандашом по столу. – Молчишь? Вот и молчи! Возьмёшь обоих, и точка!

Сухуми. Из оттаивающей, сырой, просыпающейся от зимы Москвы, игроки попали в лето. Следы войны не обошли стороной и этот портовый город, но сейчас он, залитый ярким солнцем, казался игрокам ЦДКА, своеобразным раем. Поселили их рядом с местным стадионом. Так что утренняя пробежка начиналась от места проживания до стадиона, где проходила разминка, плавно переходящая в тренировку.

Борис Андреевич Аркадьев гонял команду по максимуму, но и не забывал о культурных мероприятиях. На третий день в полном составе посетили Сухумский музей, а заодно расположенный рядом Ботанический сад. На следующий день посетили кино с американским фильмом и прошлись по набережной.

На одной из тренировок Аркадьев долго наблюдал за Костиком и хмурился. Потом отозвал его в сторонку, чтобы больше никто не слышал их разговор.

– Я прекрасно понимаю, для чего тебя навязали мне, – начал он, стараясь не глядеть на Костика. – Поэтому прошу не создавать проблем в коллективе и не писать безголовых доносов.

Сказал и пошёл, делая вид, что вроде ничего и не говорил.

Костик стоял ошарашенный. Ему и в голову не могло прийти такое! Обидные подозрения подняли из глубин души волны эмоций. Он рванул было за Аркадьевым, чтобы объяснить, что он не для этого в команде, но остановился через несколько шагов. Скрипнул зубами и пошёл тренироваться. Бобров пытался пошутить над ним, но Костик словно и не заметил этого. Ребята из команды посматривали на него, но с расспросами не лезли. Костик и общался большей частью с теми, с кем выступал в бенди. Плюс добавился Григорий Федотов, единственный, кто попытался узнать причину хмурости Костика.

После вечерней тренировки Федотов подошёл и попросил отойти поговорить.

– Костя, я на правах капитана команды, обязан знать, что творится с игроками. Что случилось? Ты ведь по пути сюда был нормальным парнем, весёлым, компанейским, а сейчас словно подменили. Говори, что случилось?

– Всё нормально. Аркадьев считает, что меня в команду подсунули как стукача.

Они сели на скамейку.

– А ты? – спросил Федотов.

– Что я? Мне пришлось с госбезопасностью столкнуться во время войны. Какое тут стукачество, если я был подсадной уткой для немецких агентов?

– Ишь ты! Наградили хоть?

– Наградили. Да в медалях ли дело?

– В общем, так, Костя. Играй, а всё остальное из головы выкинь. Понял?

– Понял, – вздохнул Костик.

– Сегодня двух сторонка. Будешь играть в моей команде. Я сегодня с запасными. Сыграем? – он весело толкнул Костика в плечо.

– А почему ты не в основной?

Запасных тоже надо сыгрываться с основой. Вот я не смогу играть, поставят другого, а он никогда не играл с ребятами, взаимопонимания будет ноль. Уяснил? – Федотов засмеялся. – Не дрейфь! Что, на войне, легко, что ли было? Соберись. Плюнь на всё и будь самим собой. А обижаться на себя будешь, когда на тренировке чего-то недоделал. Пошли к ребятам.

Поддержка оказалась кстати. Двух сторонка встряхнула Костика. Федотов постарался играть с ним в пас, а после тренировки подошёл и похлопал по плечу.

– Если и в игре будешь так играть, то ещё и меня из основы выдавишь! – сказал и весело засмеялся.

После душа, Бобров и Никаноров потащили Костика на пристань «Динамо». Сева у кого-то узнал, что пришло греческое судно и можно что-нибудь выменять.

– Сегодня на разведку сходим, узнаем, что почём. Завтра, если что обмен сделаем. Мне тут родственникам приправы нужны, – и неподражаемая застенчиво-нахальная улыбка озарила его квадратное лицо.

Судно, действительно, стояло на рейде. И попасть на него можно было только на лодке.

– Обменялись, – засмеялся Никаноров.

– Погоди, – остановил его Сева и подошёл к какому-то моряку. Перебросились фразами, и моряк позвал другого.

– Видал! – смеялся Никаноров. – Если родня чего попросит, то он расшибётся, но достанет. Не удивлюсь, если Сева сейчас помчится в гостиницу за какой-нибудь вещью или деньгами.

Бобров в это время ударил по рукам со вторым моряком.

– Ребят, я в гостиницу сгоняю. Погуляйте без меня.