Шинни - [16]

На скамейке, под фонарём, расположились пять девушек от двадцати до тридцати лет и паренёк в шинели со споротыми погонами.

– Знакомьтесь! Константин! Восходящая звезда бенди! Прошу любить и жаловать!

Девушек Костик не запомнил, а вот парень крепко пожал руку и назвался Виктором. Простой и компанейский, любитель песен, хорошо играет на гитаре и поёт красивым голосом. Вот только хромает, следствие ранения. Но девушек это не смущает. Вьются вокруг него, как бабочки вокруг цветка.

– Константин, а вы воевали? – спросила одна из девушек, нагло беря Костика под руку.

– Немного, – ответил он, высвобождая руку.

– Какой стеснительный! – произнесла она и засмеялась. Длинная чёлка из-под шляпки запрыгала и заблестела под жёлтым фонарным светом.

Говорили обо всём сразу и ни о чём. Костик скучал, и никакие попытки девушек растормошить его не увенчались успехом. Он вспомнил Катю Иванову, но, как и прежде лицо терялось за странным туманом.

Когда проводили девушек до общежития ткацкой фабрики, Виктор пригласил их домой. Но Сева вежливо отказался.

– Сам понимаешь, служба, – пожал плечами он. – Давай, в другой раз?

Виктор кивнул и медленно похромал на другую улицу.

– До войны в бенди и в футбол играл. Отличный защитник был. Семья у него вся погибла. Один как перст. Вот вытаскиваю его немного развлечься и того гляди жену присмотрит.

– То есть вот это всё ради него? – удивился Костик.

– Ну, да. Женить его надо скорее, пока глупостей не наделал.

– Так может пристроить его на стадион или ещё куда, чтобы рядом со спортом был.

Бобров резко остановился.

– Голова! Надо поговорить с руководством. Нам всё равно нужен человек на стадион.

С утра начались спортивные будни. Команда в полную силу готовилась к чемпионату Москвы и следующему за ним Кубку Москвы по хоккею с мячом. Капитан команды и играющий тренер Павел Коротков прикрепил юное дарование к Всеволоду Боброву.

– Понимаешь, Костя, я видел, как ты бьёшь по мячу. А бьёшь ты, как получится! Потому и мяч у тебя летит не туда, куда бы ты хотел. И сила удара слабая. Смотри! – Бобров размахнулся и нанёс удар по плетёному мячу, словно выстрелил из пушки. Мяч со свистом вонзился в сетку ворот. – А тебе ещё надо ударить в окружении других игроков и сходу. Низ у клюшки тяжёлый, поэтому при ударе ты будто сверху накрываешь мяч. Не так! Смотри! Показываю медленно! Удар идёт будто сверху. Понял? Давай тренируй! Потом ещё один отработаем.

И Костик, сжав челюсти, отрабатывал знаменитый бобровский удар. В конце тренировки пробежали по кругу стадиона на коньках с клюшкой и мячом, отрабатывая ведение. На вечер планировалась ещё одна тренировка, а между ними работа на разные группы мышц. Сегодня такой работой стала загрузка и вывоз снега с территории стадиона.

– Александров! – Коротков подозвал Костика. – Ты правила игры хорошо выучил?

– Вроде, да.

– Так вроде или да?

– Выучил, Павел Михайлович. А можно вопрос?

– Давай, – Коротков посмотрел на часы.

– А почему в хоккей с шайбой не играете?

– В канадский что ли?

– В канадский, – подтвердил Костик.

– Будет указание от комитета спорта, будем играть. Я лично ничего против не имею, а вот там, – он указал пальцем вверх. – Считают, что канадский хоккей есть буржуазная игра чуждая социалистическому обществу и не нам идти против постановления.

– Игра-то интересная, быстрая…

– Не забивай голову. Готовься к игре. Сейчас самое важное – чемпионат! Все игры пройдут в один день. Сложно будет. И это, Константин, ты же ранен был. Нагрузки может тебе снизить?

– Выдержу, Михалыч, если что подскажу, – благодарно улыбнулся Костик.

При работе с тяжестями пришлось просить урезать нагрузку. Появилась боль в пояснице, и пришлось показываться врачу. На следующий день боль прошла, но Коротков начал ограничивать тренировки Костика. Ему оказывается, и половины от нагрузки хватало. Вечером с трудом добирался до кровати. Пота выливалось столько, что казалось, столько воды за день не употреблял. Порой не чувствовал рук и ног. Тактика перемежалась с физикой. Плюс индивидуальная подготовка. За пять дней до игры интенсивность нагрузок снизилась, больше внимания стало уделяться тактике, расстановке на поле и игре в защите и нападении при неравных составах.

Коротков каждый вечер после тренировки старался побеседовать с кем-то из игроков индивидуально, стараясь узнать настроение, чем живёт игрок.

Попытка поговорить с Веневцевым по поводу канадского хоккея превратилась в шуточный разговор со стороны Владимира. Немного даже обидным для Костика. Тарасов оказался более сдержанным, но посоветовал не лезть со своей инициативой.

– Инициатива наказуема, – сказал ему Бобров, когда Костик разминулся с Тарасовым.

– Но почему? – искренне удивился Костик. – Такая же игра, как бенди и футбол!

– Всему своё время, Костя, всему своё время. Пока игра считается чуждой для социалистического общества, никто её развивать не даст. Играть во дворе, пожалуйста. Но не более.

– Не понимаю, Сева! Я, правда, не понимаю!

Бобров посмотрел на Костика сверху вниз.

– Ты же воевал. Ты и сейчас военный человек. Приказ был играть в хоккей с шайбой? Не было! Так и о чём разговор?