Шхуна «Мальва» - [14]
Капитан спросил:
— Чему фрейлен улыбается?
— Господин капитан так смешно смотрит, — ответила Нина. — Будто он гипнотизер...
Капитан с явным неудовольствием отвернулся в сторону, спросил:
— Вы есть, рыбачка?
— Я люблю море, — улыбнулась Нина. — Очень люблю море...
Сеанс «гипноза» окончился. Команда удалилась, в кубрике остались только Люмке и капитан. Еще тогда, когда Мауэр узнал, что ефрейтор ночью был на шхуне, он подумал: «Искать надо не здесь». Теперь он в этом убедился окончательно.
Он встал, бросил:
— Ну?
Люмке вскочил, вытянулся.
— Я вас слушаю, господин капитан!
Офицер за отворот пиджака притянул к себе Фрица, свирепо на него посмотрел:
— Слушай, Люмке! Ты будешь следить за каждым шагом своих рыбаков, ясно? За каждым шагом. И если что-нибудь заметишь...
— Так точно, господин капитан!
— Смотри, Люмке... Я верю тебе и советую оправдать это доверие... Ты все понимаешь, Люмке?
— Так точно, господин капитан...
— Поднять кливер!
Косой кливер захлопал по ветру, потом надулся, и нос шхуны начал медленно отклоняться в сторону.
Закрепив шкот кливера, Глыба и Саша перешли к фок-мачте. Фок был тяжелый, густо просмоленный, и Юра тоже стал рядом с Иваном, чтобы помочь. Глыба покосился на него, но ничего не сказал. Втроем они быстро подняли парус, и туго натянутая якорная цепь сразу ослабла.
Шкипер дал команду поднимать якорь, и Юра, воспользовавшись этим, побежал на нос, к Нине, которая уже была у лебедки.
— Нина, — тихо опросил Юра, берясь за ручку лебедки, — страшно было, когда он смотрел тебе в глаза?
— Нет. Я думала о другом...
— О другом? — искренне удивился Юра. — О чем же?
— Расскажу, лотом... Пойдем поднимать грот.
А через несколько минут шхуна, одетая во все паруса, медленно развернулась в сторону моря, и Фриц Люмке отметил это событие в своем дневнике:
«6 часов 16 минут. Корабль вышел в море, ветер свежий. Да поможет нам бог...»
Потом зачеркнул слово «нам» и сверху него написал: «мне».
Темная полоска берега уходила все дальше и дальше. А впереди, куда шкипер вел шхуну, уже занималась утренняя заря. Солнце еще не взошло, но далекий горизонт посветлел, согретый теплым, ласковым его дыханием. Обгоняя шхуну, куда-то спешили волны и таяли в бледной предрассветной голубизне.
Юра стоял у борта и не отрываясь глядел на восток. Вот в бирюзе зарозовели едва различимые крапинки и мгновенно исчезли, растворившись в ней. Над морем уже дрожали искры пробивающих волны солнечных лучей. Они то скрывались за пенистыми гребнями, то снова появлялись, разгорались все ярче и ярче. И вдруг море заалело, будто от пролитой в него крови, вспыхнуло: большое, чистое, словно умытое морской водой, всходило солнце.
Нина неслышно приблизилась к Юре, и он скорее догадался, чем услышал ее голос:
«Краше солнца нету в мире бога!..»
Он взглянул на нее и взял ее руку. Ему было приятно, что она поняла его. И он был благодарен ей за это.
— Посмотри, — сказала Нина.
У противоположного борта стоял Саша. Он стоял к ним спиной. Юра и Нина не могли видеть его лица, но и его опущенные плечи, и склоненная на грудь голова, и неподвижность — все говорило о глубокой задумчивости.
— Всегда вот так, — вздохнул Юра. — Замкнется, попробуй расшевелить его... Спросишь: «Что с тобой, Саша?» Ответит: «Все хорошо...»
— Пойдем к нему, — предложила Нина.
Они подошли и стали так, что Саша оказался посредине. Нина придвинулась к нему вплотную, шутлива подтолкнула локтем.
— О чем загрустил, моряк?
Саша медленно поднял взгляд на Нину и ничего не ответил.
— Так о чем же грустишь, моряк? — повторила Нина.
— Я не грущу, — ответил Саша. — Просто так...
— Просто так не бывает, — сказала Нина. И вдруг рассмеялась. — Слушай, Сашок, знаешь, что мне взбрело в голову? Пошли бы мы сейчас к Фрицу Люмке и сказали: «Господин ефрейтор, а ведь часовой с баржи отправился на тот свет благодаря нам. И скажите нам спасибо за то, что об этом не узнал капитан гестапо. Пришлось бы вам, уважаемый Люмке, последовать с нами вместе за этим капитаном. И разделить с нами веселье, которое устроили бы нам в одной из камер...
Саша сказал без улыбки:
— У них там, наверно, мало веселого.
— Ты развеселил бы их, Сашок. Ты ведь у нас весельчак...
— Не смейся, Нина. — Саша снова повернулся к. морю, стал глядеть на далекий горизонт. — Я весельчаком никогда не был и раньше. А теперь... Теперь только и думаю: не до смеха сейчас нашему народу. Плохо...
— Не хнычь! — бросил Юра. — Хныкать и дурак умеет. Мы вот на своей шхуне... Кстати, как называется наша шхуна? Или никак не называется?
— Почему никак? — ответил Саша. — «Мальва». Так она называлась раньше, говорит Иван Глыба. А мы должны сохранить все наше. Пусть так и остается.
— Если шкипер не будет возражать, — заметил Юра..
— «Шкипер, шкипер, ты сердце в море увез девичье!» — пропела Нина. — Что он за человек, наш шкипер?
Юра положил руку на ее плечо, и, стараясь подражать голосу Шорохова, спросил:
— Катались?
— Катались... — ответила Нина.
— Шкипер наш, — уверенно проговорил Юра.
Шорохов стоял в рубке, изредка поглядывая на вздрагивающую фосфорическую стрелку компаса. Привычные руки моряка крепко держали штурвал. Он видел из рубки стоявших на палубе молодых рыбаков. «Эти ребята, — думал Шорохов, — сделали то, что с огромным риском предполагали сделать опытные подпольщики (он не сомневался, что они отлучались с баржи именно для этого). Как, не раскрывая себя, предостеречь их от ошибок? Ведь неопытные ребята...» — эта мысль не оставляла его.
Сказки известного донского писателя созданы по мотивам старинных казачьих преданий и легенд. В них выражены свободолюбивый, героический дух народа, стремление к добру и справедливости.Сказки выходят пятым изданием.Адресованы детям младшего возраста.
В романе показаны дороги трех друзей детства и тех людей, с которыми их связала жизнь. Автор повествует о судьбах этих юношей, ставших накануне войны летчиками. Немало страниц романа посвящено их военным будням.Роман раскрывает разные человеческие характеры, в нем живут люди со своим пониманием долга, своими взглядами и убеждениями.
Новый военный роман писателя Петра Лебеденко «Холодный туман» — это пережитое им в суровые годы Отечественной войны, которую он прошел летчиком. Жизнь на земле и в небе, полная тревог, смертельных схваток, надежд, отчаяния, предстает перед читателем. Но главное в романе — судьба человека в тяжелых испытаниях. И как спасательный луч в море страданий — любовь…
Роман П. В. Лебеденко «Четвертый разворот», впервые опубликованный Ростиздатом в 1972 году, рассказывает о людях мужественной, героической профессии — о летчиках.
Роман ростовского писателя Петра Лебеденко посвящен жизни шахтеров. В нем показаны люди разных поколений. В центре произведения — взаимоотношения двух друзей: Павла Селянина и Кирилла Каширова, пришедших работать на одну шахту, но оказавшихся на противоположных жизненных позициях.
В романе рассказывается о событиях в Испании в 1936–1939 гг., о героической борьбе испанского народа, поднявшегося на защиту своей Республики.Разные пути и обстоятельства приводят в Испанию героев романа — советских летчиков Андрея Денисова и Павла Дубровина, французов Арно Шарвена и Гильома Боньяра, мексиканца Хуана Морадо… Но всех их объединяет ненависть к фашизму, стремление к свободе и миру на земле.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В первые же дни Великой Отечественной войны ушли на фронт сибиряки-красноярцы, а в пору осеннего наступления гитлеровских войск на Москву они оказались в самой круговерти событий. В основу романа лег фактический материал из боевого пути 17-й гвардейской стрелковой дивизии. В центре повествования — образы солдат, командиров, политработников, мужество и отвага которых позволили дивизии завоевать звание гвардейской.
Полк комиссара Фимки Бабицкого, укрепившийся в Дубках, занимает очень важную стратегическую позицию. Понимая это, белые стягивают к Дубкам крупные силы, в том числе броневики и артиллерию. В этот момент полк остается без артиллерии и Бабицкий придумывает отчаянный план, дающий шансы на победу...
Это невыдуманные истории. То, о чём здесь рассказано, происходило в годы Великой Отечественной войны в глубоком тылу, в маленькой лесной деревушке. Теперешние бабушки и дедушки были тогда ещё детьми. Героиня повести — девочка Таня, чьи первые жизненные впечатления оказались связаны с войной.
Воспоминания заместителя командира полка по политической части посвящены ратным подвигам однополчан, тяжелым боям в Карпатах. Книга позволяет читателям представить, как в ротах, батареях, батальонах 327-го горнострелкового полка 128-й горнострелковой дивизии в сложных боевых условиях велась партийно-политическая работа. Полк участвовал в боях за освобождение Польши и Чехословакии. Книга проникнута духом верности советских воинов своему интернациональному долгу. Рассчитана на массового читателя.
«Он был славным, добрым человеком, этот доктор Аладар Фюрст. И он первым пал в этой большой войне от рук врага, всемирного врага. Никто не знает об этом первом бойце, павшем смертью храбрых, и он не получит медали за отвагу. А это ведь нечто большее, чем просто гибель на войне…».