Шестнадцать зажженных свечей - [11]

— Понимаю,— несколько уныло сказал Костя.

Владимир Георгиевич опять посмотрел на Костю очень внимательно, спросил:

— Значит, не можешь ударить человека по лицу?

— Не могу...— потупился Костя.

— Почему?

— Я... я не знаю.

— Я тебе объясню.— Владимир Георгиевич немного помолчал.— Потому что ты — нормальный человек. Нормальный человек не может ударить другого человека по лицу.

— Но ведь бьют...— сказал Костя.

— Бьют! — согласился Владимир Георгиевич.— И еще как. Но, понимаешь... Вроде бы прописная истина: человек должен культивировать в себе доброту. Попросту, быть добрым. Прописная истина?

— Вовсе нет,— сказал Костя.

— Почему?

— Потому что... Есть, конечно, добрые люди. Но... А злых сколько? Не очень-то это истина.

— Пожалуй...— сказал Владимир Георгиевич.— Но, понимаешь... Надо бороться за доброе начало в человеке! Вот в чем, наверно, наше главное призвание.

— Но как бороться? — спросил Костя.

Владимир Георгиевич усмехнулся.

— Разве у тебя нет готового ответа? Не за ним ты ко мне обратился? Встань!

Костя неуверенно поднялся со скамейки.

— Выйдем сюда.

Оба оказались на газоне позади скамейки, чтобы не мешать проходящим.

— Предположим, ты негодяй и мерзавец. А я владею, как ты сказал, двумя-тремя приемами каратэ. Впрочем, достаточно и одного...

Мгновенное движение правой рукой — и Костя рухнул на землю.

— Ответь честно, что ты чувствуешь? Стал лучше? Добрее?

— Нет,— хмуро сказал Костя.— Я разозлился.

— Именно! — засмеялся Владимир Георгиевич.— Поэтому за доброе начало в человеке надо бороться не физически, а духовно. Ты вставай, вставай! — Костя поднялся, и оба снова сели на скамейку.— Однако, понимаешь, Костя, здесь и заложен парадокс— для такой духовной борьбы необходимо быть физически сильным.

— Поэтому вы и занимаетесь каратэ?

— Да,— спокойно сказал Владимир Георгиевич.— Но... Видишь ли, перед собой и своими учениками я ставлю задачу: в совершенстве владеть всеми приемами каратэ и... не применять их в обыденной жизни. Другое дело — соревнования.

— Как же так? — с недоумением спросил Костя.— А если на тебя нападает сразу несколько человек?

— В том-то и дело,— сказал Владимир Георгиевич.— Они не станут нападать на тебя.

— Почему?

— От физически сильного человека, настроенного на служение добру, исходит невидимая волна, высокая сила. Ее чувствуют окружающие, она парализует агрессивные центры в тех, кто готов напасть.— Владимир Георгиевич улыбнулся.— Конечно, бывают крайние, критические ситуации. И тогда надо применить один-два приема.

Костя озадаченно молчал. Владимир Георгиевич смотрел на него.

— Есть, Костя, и другая причина,— сказал он,— побуждающая нас постоянно заботиться о своем физическом здоровье. Вот тебе еще одна прописная, банальная истина: мир велик, а жизнь коротка. Ты с этим согласен? — Костя пожал плечами.— Увы, Костя, это так. Ты только представь; сколько прекрасных книг мы не успеваем прочитать за свои, скажем, семьдесят лет. Сколько дорог остается не-пройденными... А всевозможные выставки и музеи? А музыка, театры, встречи и споры — обязательно споры! — с интересными людьми? Так кто, по-твоему, одолеет трудную дорогу: физически сильный человек или какой-нибудь хлюпик? Кто легче перенесет бессонную ночь над книгой, которую тебе дали на сутки? Кто не будет разваливаться на части от усталости в экскурсиях по чужеземному городу? Кто дольше сохранит светлую голову и четкость мысли в споре с умным идейным противником? Так-то, мой друг! — Владимир Георгиевич потрепал Костю по плечу.— А теперь вернемся к твоей просьбе.— Он помедлил.— Ты мне нравишься, парень! И вот что я тебе предлагаю... Всего неделю назад я начал в нашей школе каратэ занятия с новой группой, они рассчитаны на два года. Практически мест нет, но для тебя... Согласен?

— Конечно! — порывисто сказал Костя.

Владимир Георгиевич улыбнулся:

— Есть древнее восточное изречение: «Когда ученик готов, приходит учитель».

На лице каратиста Костя увидел озабоченность. Или тревогу?

— Как, ты говоришь, нашего участкового в компании Мухина называют? Дон Кихотом?

— Да.

— Что же, весьма точно. Кто придумал?

— Муха и придумал,— ответил Костя.— А что?

— Дон Кихот...— задумчиво повторил Владимир Георгиевич.— Дон Кихоты нужны. Во все времена. Ты со мной согласен?

— Не знаю...— растерянно сказал Костя,

— Нужны! Уверяю тебя. С полгода назад был у меня с нашим участковым разговор. На улице он меня поймал, вот как ты сейчас.— Владимир Георгиевич вздохнул.— Пообещал я ему. А! — Он с досадой махнул рукой.— Суета заела, забыл... Как часто свое несовершенство мы на эту пресловутую суету сваливаем! Ты ребят из мухинской компании знаешь плохо?

— Совсем не знаю,— ответил Костя.

— Ничего! Ты их узнаешь. И я их узнаю. С твоей помощью.

Родители восприняли новость по-разному. Мать была в ужасе и панике: к английскому, занятиям в музыкальной школе прибавились тренировки по каратэ. Три раза в неделю!

— Костик, ты надорвешься! Я умоляю тебя... Ради и моего здоровья...

— Лара,— перебил жену Виталий Захарович.— Пусть. Значит, ему это надо. При одном условии, Костя: ни школа, ни скрипка не пострадают.

— Да, папа!

Прошла неделя. Три занятия в школе каратэ, Костю буквально потряс прежде всего дух школы: ритуал вежливости в начале каждого занятия, спокойное достоинство. И отношение каратистов друг к другу: его можно было определить единственным словом — «доброжелательность».