Шестнадцать зажженных свечей - [12]
Произошло то, что никак не предполагала Лариса Петровна: ее Костик успевал все — даже с какой-то, казалось, легкостью, хотя внутри этой легкости были напор, жесткий расчет времени, собранность.
Родители не узнавали своего сына.
Случилось еще одно событие, которое Костя не мог объяснить: под липой его больше никто не встречал. Несколько раз, возвращаясь домой поздно, он видел ребят из мухинской компании, но самого главаря среди них не было. Не появлялась и Лена...
Лишь однажды вечером, когда Костя медленно шел мимо, липы («Где ты, Лена? Где?.. И остальные. Пусть все повторится. Лишь бы тебя увидеть»), возле темного ствола он увидел ее. Одну.
Лена шагнула ему навстречу:
— Костя, мне надо...
Он рванулся вперед, опустив голову.
— Костя! — Отчаяние было в ее голосе.— Мне надо поговорить с тобой!
— Нам не о чем говорить!..— Полный смятения, он прошел мимо.
«Что я делаю! Что я делаю?.. Ведь она сама...»
Костя чувствовал ее взгляд, но не мог оглянуться, остановиться...
Лишь твердил про себя: «Что я делаю! Что я делаю...»
Глава шестая
Был вечер, мокрый (дожди все шли и шли), пахнущий молодой листвой, загадочным, таинственный, полный ожидания,— теперь для Кости Пчелкина все вечера были такими.
Костя возвращался из школы каратэ. Со спортивной сумкой через плечо он медленно брел под аркой.
«Неужели их опять не будет?..»
Вот и старая липа. Жаркая волна с головой накрыла Костю: под деревом стояла Лена, а рядом с ней — долговязый Жгут.
Костя замедлил шаг, не зная, что делать. «Заговорить первому?» И у него вырвалось само собой:
— Лена, здравствуй...
— Здравствуй! — Она подошла к нему.
Жгут стоял у ствола липы и угрюмо наблюдал за ними.
— Костя... Ты прости меня,.. За тогда. Дура я.
«Я тебя прощаю, прощаю!» Он неожиданно для себя спросил:
— А где ваш Муха?
— Он на каких-то сборах,— сказала Лена,— Ведь ему скоро в армию.
И наступило молчание.
«Пойдем в кино! Пойдем на танцы! Пойдем, куда хочешь!» — промолчал Костя.
— А у Жгута неприятности,— сказала Лена.
— Какие? — Костя посмотрел на Жгута.
Тот, казалось, безучастно все стоял под липой, и вид у него был унылый.
— Вернее, у Эфирного Создания. Ну, у матери Жгута.— Лена сердито хмыкнула.— Вчера над ней товарищеский суд был.
«Значит,— понял Костя, вспомнив объявление на щите,— гражданка Савохина и есть Эфирное Создание».
— За что же ее судили? — спросил Костя.
— За веселую жизнь,— сказала Лена.
— Это как? — удивился Костя.
— Очень просто! Она живет весело, и за это ее грозят выслать из Москвы. А Жгута — в какой-нибудь интернат. Вчера сделали последнее предупреждение. Эти пенсионеры такие. Они в суд свое решение передадут, в настоящий. Делать-то им нечего. Вот и бесятся от скуки. И чем Эфирному Созданию помочь?
Жгут приблизился, внимательно посмотрел на Костю, сказал:
— Ленка считает, что ты умный...
— Конечно, умный! — весело подтвердила Лена.
— Книги читаешь...— Жгут волновался.— И родители у тебя образованные. Ведь так?
— Так...— ответил Костя, не понимая, издевается над ним Жгут или говорит серьезно.
— Пойдем к нам, а? — В голосе Жгута прозвучала робость.
— Зачем? — удивился Костя.
— Может, ей что посоветуешь...— Жгут помедлил.— Или повлияешь?
— Сейчас надо идти? — спросил Костя.
— Конечно, сейчас,— сказала Лена.
— Я только дома предупрежу! — сорвался Костя.— Ждите меня здесь!
Он влетел на кухню, где все уже было готово для ужина и родители сидели за столом, бросил сумку на пол, сказал задохнувшись (лифта долго, как ему показалось, не было, и пришлось подниматься по лестнице):
— Я не хочу есть, и мне срочно нужно уйти! — Он уже бежал по коридорчику к входной двери.— Не беспокойтесь! Все в норме!
— Костя! Вернись сейчас же! — крикнула Лариса Петровна.
— Пусть, — Виталий Захарович был подчеркнуто спокоен.
...Жгут жил через подъезд, на третьем этаже. Дверь была обшарпанная, без номера, сломанный звонок висел на проволочке.
Жгут погремел ключами в замочной скважине, заскрипели ржавые петли.
— Проходите,— сказал он, и все трое оказались в маленькой передней.
пел в глубине квартиры женский голос.
— Все ясно,— удрученно сказал Жгут.— Пока меня не было, успела в магазин сбегать.
Пение прекратилось.
— Славик, это ты?
— Я, мама, я.— Голос у Жгута был растерянный.
«Значит, по-настоящему Жгута зовут Славой»,— подумал Костя.
Из комнаты в переднюю впорхнула очень полная, молодая еще женщина, миловидная, ярко накрашенная, в оранжевом платье с глубоким вырезом. Женщина приветливо заулыбалась, часто-часто посыпала словами:
— Смотрите! Целая компания! Проходи, Леночка! А это что за красавчик новенький? Давай знакомиться!— Женщина протянула Косте руку:— Ольга Пахомовна!
Костя смущенно пожал женщине руку, сказал:
— Константин... Пчелкин.
— Пчелка! — засмеялась Ольга Пахомовна и, схватив Лену за руку, устремилась в комнату.
— Пошли,— вздохнул Жгут.
В комнате царил беспорядок: разбросанные вещи, незастеленная тахта; в складках одеяла спал жирный рыжий кот, свернувшись уютным клубком.
На столе была наполовину пустая четвертинка водки, рюмка, коробка шоколадных конфет, открытая, но нетронутая, в тарелке лежала колбаса, нарезанная толстыми кусками.
История загадочной реликвии – уникального уральского сервиза «Золотая братина» – и судьба России переплелись так тесно, что не разорвать. Силы Света и Тьмы, вечные христианские ценности любви и добра и дикая, страшная тяга к свободе сплавлены с этим золотом воедино.Вот уже триста лет раритет, наделенный мистической властью над своим обладателем, переходит из одних рук в другие: братину поочередно принимают Екатерина Вторая и Емельян Пугачев, Сталин и Геринг, советские чекисты и секретные агенты ФСБ.
Роман «Бездна (Миф о Юрии Андропове)» известного писателя-историка Игоря Минутко посвящен одной из самых загадочных и противоречивых фигур политического Олимпа бывшего СССР — Юрию Владимировичу Андропову (1914-1984), в течение 15 лет стоявшему во главе Комитета Государственной Безопасности.
В психологическом детективе Игоря Минутко речь идет о расследовании убийства....Молодому следователю районной прокуратуры поручают первое самостоятельное дело: в деревне Воронка двумя выстрелами в спину убит механизатор Михаил Брынин...
В этой книге помещены рассказы тульского писателя Игоря Минутко.Здесь вы прочтёте о дружбе школьников, познакомитесь с большим фантазёром и мечтателем Володей Чижиковым, который из-за своей задумчивости часто попадал впросак.Вы прочтёте о том, как ребята разводили кроликов и даже решили организовать собственную кролеферму, и об их других интересных и полезных делах.
Имя Николая Константиновича Рериха — художника, общественного деятеля, путешественника, знатока восточной культуры — известно всем. Однако в жизни каждого человека, и прежде всего в жизни людей неординарных, всегда есть нечто глубоко скрытое, известное лишь узкому кругу посвященных. Был такой «скрытый пласт» и в жизни Рериха.Игорь Минутко пытается, привлекая документальные источники, проникнуть «за кулисы» этой богатой событиями и переживаниями жизни человека, оставившего, несомненно, яркий след в истории российской и мировой культуры.
В книгу Александра Яковлева (1886—1953), одного из зачинателей советской литературы, вошли роман «Человек и пустыня», в котором прослеживается судьба трех поколений купцов Андроновых — вплоть до революционных событий 1917 года, и рассказы о Великой Октябрьской социалистической революции и первых годах Советской власти.
В своей второй книге автор, энергетик по профессии, много лет живущий на Севере, рассказывает о нелегких буднях электрической службы, о героическом труде северян.
Историческая повесть М. Чарного о герое Севастопольского восстания лейтенанте Шмидте — одно из первых художественных произведений об этом замечательном человеке. Книга посвящена Севастопольскому восстанию в ноябре 1905 г. и судебной расправе со Шмидтом и очаковцами. В книге широко использован документальный материал исторических архивов, воспоминаний родственников и соратников Петра Петровича Шмидта.Автор создал образ глубоко преданного народу человека, который не только жизнью своей, но и смертью послужил великому делу революции.
Роман «Доктор Сергеев» рассказывает о молодом хирурге Константине Сергееве, и о нелегкой работе медиков в медсанбатах и госпиталях во время войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из предисловия:Владимир Тендряков — автор книг, широко известных советским читателям: «Падение Ивана Чупрова», «Среди лесов», «Ненастье», «Не ко двору», «Ухабы», «Тугой узел», «Чудотворная», «Тройка, семерка, туз», «Суд» и др.…Вошедшие в сборник рассказы Вл. Тендрякова «Костры на снегу» посвящены фронтовым будням.