Шесть секунд темноты - [20]

Он вошел в комнату, и Гамильтон отпустил Дональдсона. И, джентльмены, если я когда и видел блеск безумия в глазах, то это был блеск в глазах Баджера. Он бессвязно бормотал и дико жестикулировал. Он проклинал Гамильтона худшими ругательствами. И Гамильтон разозлился. Он приказал ему покинуть дом. Тогда Баджер замахал руками и завизжал: «Ты извинишься! Ты попросишь прощения за это, пиявка! Тебе лучше заплатить, не то я убью тебя!».

Гамильтон встал. «Выметайся. И быстро!» – сказал он.

«Я убью тебя!»

«Выметайся!»

Баджер обернулся ко мне. «Вы слышали – я предупредил его! Вы слышали это!» – сказал он. «Баджер, не глупите» – ответил я, желая смягчить ситуацию. – «Навлечете на себя же неприятности».

Гамильтон обратился ко мне: «Денсон, это мое дело. Я сделал все, что было можно. Теперь я закончил с ним». Затем он вызвал Дональдсона, и Баджер ушел, причем достаточно смирно и не выкрикивая угрозы. Когда он вышел, Гамильтон рассмеялся. «Этим вечером он зашел слишком далеко. Я беспокоюсь за него», – заметил он. Затем мы оба забыли об инциденте, посчитав Баджера безобидным сумасшедшим, которого не стоит бояться. Вот и весь мой рассказ. Я ушел через несколько минут, до того, как появился Харрельсон. Я пошел в его пансионат, рассчитывая застать его там и упросить не ходить в дом Гамильтона. Но когда я туда пришел, его уже не было, и я выбросил события вечера из головы, пока не услышал о смерти Гамильтона и просьбе мисс Дюваль увидеться со мной.

Адвокат умолк и наступила тишина. Через минуту Холл нарушил ее, сказав:

– Рассказ совпадает с показаниями Баджера.

– Да, – согласился Кэролл. – Практически полностью. Чем дальше, тем яснее: только трое из четверых могли убить Гамильтона. Несомненно, что неправдив либо рассказ мисс Дюваль, либо этого парня Харрельсона. Мы знаем, что лишь один из них мог сделать это.

Раздался осторожный стук в дверь, и в ответ на приглашение Холла в комнату вошел сержант Ларри О’Брайан. В руках он держал две утренние газеты.

– Я решил взглянуть, что в газетах говорится об убийстве, сэр, – он протянул их Холлу.

– Спасибо, Ларри.

Мужчины столпились вокруг стола, на котором Холл разложил газету. Передовица в семь колонок гласила о сенсационном убийстве – заголовок был набран сорок восьмым шрифтом. Сыщики быстро просмотрели статью, и Кэролл улыбнулся.

– Баррет Роллинс умно поступил с репортерами, – заметил он, взглянув на вторую газету. – Ни слова ни о мисс Дюваль, ни о Харрельсоне.

Кэролл обернулся к О’Брайану:

– Оставил ли шеф Роллинс какие-либо инструкции насчет того, что сообщать газетчикам?

– Так точно, сэр. Он сказал, что никто не должен ничего говорить им про мисс Дюваль и про юного джентльмена, сэр. Хотя как по мне, так это все равно просочится в завтрашние вечерние газеты.

– А что насчет остальных? Нет ли здесь их имен?

– Только Хартигана, сэр. Имена остальных пока не известны широкой общественности.

– Хорошо! Храните молчание так долго, сколько сможете.

Статьи в двух газетах сообщали об одних и тех же фактах, но различались по стилю. Обе рассказывали об убийстве, упоминая о Реде Хартигане как об убийце, описывали поиски улик и приложенные для этого усилия шефа Роллинса, и заканчивались фразой о том, что полицейское управление отказало им в интервью. Остальные задержанные в газетах не упоминались. В остальном статьи посвящались преступным деяниям Хартигана и жизнеописанию Эдварда Дж. Гамильтона.

– Пока все хорошо, – заключил Кэрролл, складывая газеты и засовывая их в карман пальто. – Со стороны Роллинса это было мудро, хотя, боюсь, мы не сможем долго держать неопубликованным имя мисс Дюваль. Но, в любом случае, попытаемся. У вечерних газет будет больше времени на подготовку материалов. А сейчас, я думаю, немного сна нам не помешает. Что касается меня, устроюсь здесь, на раскладушке.

– Я поступлю так же, – заметил Холл.

– А я пойду домой, – сказал Денсон, – но с ясным пониманием: если что, меня вызовут.

– Хорошо!

Мужчины встали и пожали друг другу руки. Когда они направились к двери, та раскрылась, и внутрь заглянул сержант Ларри О’Брайан.

– Прошу прощения, но Ред Хартиган настойчиво хочет увидеться с мистером Холлом. Он говорит, что хочет сделать признание.

Холл резко отвернулся. Денсон застыл в изумлении. И только Кэролл сохранял спокойствие. Он и приказал привести задержанного.

– Ну и ну! – прошептал Холл. – Возможно ли, что он также заявит, что это он убил Гамильтона?

– Надеюсь на это, – быстро ответил Денсон. – Я бы предпочел, чтобы убийцей оказался он.

О’Брайан привел Хартигана и получил приказ подождать за дверью, присматривая за тем, чтобы к ним никто не вошел. На лице Хартигана отражалась боль из-за раненной руки, и он вызывающе обратился к тройке сыщиков:

– Я бы хотел сказать вам двоим… – он был явно сконфужен присутствием Денсона. Кэролл поспешил успокоить его:

– Вы хотели сказать нам…

– Я тут подумал, и мне показалось, что я попал в передрягу. Я не убивал старого гуся, так помогите мне! Я этого не делал, но вдруг сообразил, что если вы узнаете, что я солгал в чем-то одном, то, значит, я вру во всем; так что я пришел чистосердечно сознаться.