Шесть черных свечей - [119]
— Не вмешивай сюда ребенка!
— Стейси Грейси или ребенок! — кричит Кэролайн.
Последние слова принимаются Девочками с веселым одобрением.
— Вперед, Кэролайн! — кричит Джедди.
— Не будь такой ужасной дурой, — говорит Бобби.
Он пытается представить вопрос как что-то несущественное, о чем и говорить-то не стоит. Но Кэролайн твердо стоит на своем. Ей пришли трефы, и она ходит с них.
— Выбирай, Бобби, Стейси Грейси или ребенок, — повторяет она.
Девочки напряженно ждут — как дело-то повернется? Старая Мэри не занимает себя бесплодными ожиданиями. Она знает, что произойдет. В точности.
— А ну вас всех! Я пошел! — И Бобби пытается проскользнуть мимо Кэролайн.
Кэролайн отступает на один шаг и выдвигает Бобби ультиматум:
— Если ты сейчас уйдешь, значит, ты предпочел эту никчемную поблядушку собственному сыну.
Бобби задерживается в дверях. Коромысло весов качается: на одной чаше семейная жизнь, а на другой — выпивка, наркотики и неизбежные взаимные измены. Вернуться. Но разве это возможно — сказать «да» и вернуться в эту комнату? В этот хренов Дом Ужасов, где только дьяволу впору поселиться. И разве Старая Мэри не догадывалась об этом? Она прекрасно все знала. Черт ее возьми совсем.
Бобби уходит. Со двора доносится звук его шагов, которые делаются все быстрее по мере того, как он удаляется от дома. Кэролайн перегибается через перила (большая часть ее тела свешивается во двор, один зад остается на лоджии) и кричит ему вслед:
— Мерзкая сволочь! Ребенка тебе больше не видать, никогда! Ты меня слышал?!!
Выблевав все свои слова, Кэролайн выпрямляется, поправляет одежду и поворачивается к Девочкам. Старая Мэри четко знает, что сейчас будет. Ее план прекрасно сработал, большое всем спасибо.
Кэролайн захлопывает дверь.
— Так, — говорит она, — достаем голову из морозилки.
— Да! Голову Стейси Грейси! — радуется Донна и семенит к холодильнику.
— Пора кончать с этой башкой! — рявкает Кэролайн. — Чтоб духу ее не было в моем доме!
Старая Мэри обнимает Кэролайн и велит всем заняться делом. Глаза у нее горят. Кэролайн вернулась в коллектив. Сам коллектив уже при деле и готовит все необходимое для заклятия. Старая Мэри закрывает дверь на ножку стула. Пес его знает, кто еще припрется, а процесс наложения проклятия прерывать нельзя.
Шесть черных свечей
Спустя пару минут свет погашен и обряд проклятия запущен на полную катушку. Шесть Черных Свечей. Все отлично. Дверь с вывернутым замком подперта стулом. Лампочка в кухне прикрыта куском красного пластика, который применяется в театральных осветительных приборах. Венди стащила его в школе. Шесть сестер, сцепив руки и произнося нараспев нужные слова, крутятся в хороводе вокруг пятиугольника на ковре. Если бы какого-нибудь церковника занесло сюда, вот бы он был потрясен. Девочки крутятся по часовой стрелке, матушка — против часовой. Сестры выбрасывают сцепленные руки вверх. Энджи и Донна возят Линду по кругу — одна тянет, другая толкает. Красный свет из кухни смешивается с желтым сиянием свечей. Прямо ад какой-то. Красный свет то и дело заслоняет чья-то тень. Это Старая Мэри ходит взад-вперед по кухне.
Чем же она занята? Перед ней фритюрница, и она поплевывает в нее, чтобы определить, достаточно ли разогрелся жир. Из фритюрницы доносится змеиное шипение, то громкое, то еле слышное, словно растворившееся в спокойной ярости. Старая Мэри подсказывает Девочкам слова:
— Смерть, смерть, смерть.
Девочки подхватывают, а Старая Мэри возвращается к фритюрнице.
— Смерть, смерть, смерть, смерть, смерть, смерть, — распевают Девочки.
Старая Мэри вытаскивает голову из холодильника и со стуком кладет на кухонный стол. Высунувшись в гостиную, Старая Мэри суфлирует дальше:
— Зажарь голову!
— Зажарь голову! Зажарь голову! Зажарь голову! Зажарь голову! Зажарь голову! Зажарь голову! — подхватывают Девочки.
Они кружатся в полосах желтого и красного света. Старая Мэри бросает голову во фритюрницу. Сверкающие капли жира летят во все стороны. Жир переливается через край и стекает по столу на пол, но Девочки не прерывают своего речитатива, а Старая Мэри по-прежнему бормочет безумные заклинания. Бросив беглый взгляд на разлившийся жир, она подсказывает:
— Гори-гори-гори!
— Гори-гори! Гори-гори! Гори-гори! Гори-гори! Гори-гори! Гори-гори! — распевают ведьмы.
Слова меняются.
— Сгорай!
— Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! — заливаются сестры.
Это знак для Кэролайн. Пора вынимать голову Стейси Грейси из фритюрницы. Кэролайн выходит из круга. Хотя распря с Бобби и придала ей сил, все равно она как-то не торопится на кухню. Сестры обращают на это внимание, но тут на место Кэролайн в хороводе становится матушка и верчение возобновляется с новой силой. Чтобы подстегнуть Кэролайн, они стараются петь громче.
Крутясь в хороводе, сестры посматривают одним глазом, что происходит. Вот фритюрница. Вот Старая Мэри. В руках у нее две длинные деревянные плашки вроде тех, которыми перекладывали постиранное белье в центрифугу для отжима, когда стиралок-автоматов еще не придумали. Старая Мэри машет деревяшками, словно доисторическая птица (какой-нибудь стародактиль) крыльями, и стучит плашкой о плашку в такт пению Девочек.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Никогда не задумывались, вы, о чайных грибах? Мне с детства казались они чем-то потусторонним – выходцы не из нашего мира. Данный рассказ, конечно, не о грибах. Это маленькая история обычного россиянина – Олега Сысоева, который совершенно не мог представить, что жизнь его так круто изменится. Содержит нецензурную брань.
Девять человек, немногочисленные члены экипажа, груз и сопроводитель груза помещены на лайнер. Лайнер плывёт по водам Балтийского моря из России в Германию с 93 февраля по 17 марта. У каждого пассажира в этом экспериментальном тексте своя цель путешествия. Свои мечты и страхи. И если суша, а вместе с ней и порт прибытия, внезапно исчезают, то что остаётся делать? Куда плыть? У кого просить помощи? Как бороться с собственными демонами? Зачем осознавать, что нужно, а что не плачет… Что, возможно, произойдёт здесь, а что ртуть… Ведь то, что не утешает, то узлы… Содержит нецензурную брань.
У озера, в виду нехоженого поля, на краю старого кладбища, растёт дуб могучий. На ветви дуба восседают духи небесные и делятся рассказами о юдоли земной: исход XX – истоки XXI вв. Любовь. Деньги. Власть. Коварство. Насилие. Жизнь. Смерть… В книге есть всё, что вызывает интерес у современного читателя. Ну а истинных любителей русской словесности, тем более почитателей классики, не минуют ностальгические впечатления, далёкие от разочарования. Умный язык, богатый, эстетичный. Легко читается. Увлекательно. Недетское, однако ж, чтение, с несколькими весьма пикантными сценами, которые органически вытекают из сюжета.
События, в которых вы никогда не окажетесь, хотя прожили их уже не раз.
Метафоричный рассказ о том, как амбициозная главная героиня хочет завершить проект всей своей жизни, в котором видит единственную цель своего существования. Долгое время она сталкивалась с чередой неудач и неодобрением родственников, за которым стоит семейная трагедия, а сейчас рассуждает о причинах произошедшего и поиске выхода из сложившейся ситуации.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.