Шерлок Холмс и страшная комната. Неизвестная рукопись доктора Ватсона - [38]

И приснилось мне: туманный денек, пустынный город, улицы до невозможности безлики и я плутаю по ним бесконечно долго пока, не понимаю что это сон. Сон!!! Ни складного сюжета ни маломальского смысла, все что в нем есть это с каждой минутой нарастающая острота узнавания, живой отклик взбудораженной вдруг души, и переживается его простенький сюжетец бурно и вдохновенно как самое захватывающее приключение, как до боли любимый мотивчик в хаосе приевшихся звуков. Туман рассеивается, и я оказываюсь на площади Пиккадили. Посреди площади толпа, посреди толпы средних лет импозантный джентльмен в цилиндре, в смокинге выправкой, что герцог Веллингтон и поет. Только одна несообразность в его наряде останавливает взгляд — джентльмен разут, то есть в одних носках, ботинки же преогромного размера стоят рядом. А лондонцы, затаив дыхание, слушают красивое пение:

Выйди, Дженни, в палисад рвать цветочки.

Там скучает мистер Смит на пенечке,

Он в цилиндре, фраке и при трости,

Видно, хочет пригласить тебя в гости.

С папой-мамой познакомить тебя, Дженни,

И, быть может, тебе сделать предложение.

С папой-мамой — джентльменом и леди,

Познакомишься на званом обеде.

Если их последуешь примерам,

То научишься хорошим манерам,

А с манерами и в новой шляпке с перьями

Ты сравняешься с красавицами первыми.

Торопись, чтоб не испортилась погода,

Чтобы тучи не закрыли небосвода,

Чтоб не грянул гром и ветер не дунул,

Чтобы умный мистер Смит не передумал.

Он томится, ожидая тебя, Дженни,

Не находит себе местоположения,

Ерошит свои кудри, теребит усы,

И то и дело хмуро взирает на часы[11].

Нарядная леди в палевых оборках тихо спрашивает у мужа джентльмена:

— Кто таков этот Брависсимо?

— Ты что, Нелли, из ложи выпала? Это же доктор Ватсон!

— Какой еще доктор Ватсон?

— Доктор Ватсон сочинитель!

— Так он, что же, все это сам сочинил?

— Кто его знает, может, сам, а может, помогали.

— А в носках он почему?

— Ну, как же, душечка, без носков джентльмену нельзя.

— Да не о том я, Чарли! Почему он без ботинок?

— Самоочевидно, дорогая, это не его размер.

— Размер тут не главное… это он внимание отвлекает таким образом… — тихо поясняет прохожий в клетчатом сюртуке.

— От кого же это он внимание отвлекает? — громогласно поинтересовалась непонятливая леди.

— От кого же еще, от Шерлока Холмса, конечно!

— А где же Шерлок Холмс этот?

— Где ж ему быть? Над пропастью висит, — конфиденциально сообщает клетчатый господин.

— Где?! Где?! Где?! — спрашиваю я холодея.

— А вам это зачем, джентльмен? — прищуривается на меня клетчатый.

— Как это зачем? Я же его лучший друг!!!

— У него только один лучший друг, всем известный доктор Ватсон, а вы кто?

— Так ведь я это он и есть! То есть он — это я!

— Не понял, простите. Вы — это вы или вы — это он?

Я смешался. Действительно, если я — это я, то почему я пою? Да еще и на весь Лондон! Что-то тут не так.

— А чего и не спеть, коли глотка луженая имеется и маломальский репертуарчик, — неожиданно прокомментировал мои мысли клетчатый всезнайка.

— Не смейте читать мои мысли, джентльмен! Это не по-джентльменски! — возмутился я и махнул цилиндром перед носом у нахала.

— А махать цилиндром на ближнего, это по-джентльменски? Мистер как-вас-там?

— Я доктор Ватсон!!! — крикнул я запальчиво и для убедительности топнул ногой, но вышло совсем неубедительно, так как нога была в носке.

— Это бездоказательно, милейший, — парировал тот.

«А носки разве не доказательство?» — пронеслось в моей голове.

— Носки — не доказательство! Да и ботинки не ваши, что хорошо видно всему Лондону!

Крыть было нечем. Оставалось последнее средство. Тогда, схватив клетчатого нахала за сюртук, я приподнял его от земли и понес, чтобы без лишних разговоров бросить в Темзу…

— Вы правы! Абсолютно правы! — затараторил он извиваясь как щука. — Я же вас в газете видал… Третьего дня… В «Дейли миррор»! Только хотелось… убедиться… знаете ли. Мало ли, самозванец какой… Сейчас самозванцев, развелось…

— Ах, самозванец?

— Ни в коем случае нет! Вы подлинный доктор Ватсон! Я бы сказал самый наиподле… наиподлейший…

— Что-что???!!!

— Я… я… хотел сказать наиподлиннейший!

Тогда я его отпустил. И он исчез во мгновение ока.

— Леди и джентльмены! Где эта пропасть? Кто знает? Скорее! Скорее ответьте!!!

— Садитесь на омнибус, доктор Ватсон!

— На восьмой нумер, доктор Ватсон!

— И до конечной, доктор Ватсон!

А он тут же стоит, омнибус этот, восьмой нумер. Совсем пустой, и кучер в нем дремлет и лошади.

— Эй, любезнейший, хватит спать, поехали! — расталкиваю я его.

— Чего это вы, джентльмен, толкаетесь? Почему это мне «хватит спать», коли пассажиров еще не набралося? Покамест комплекта не будет, не поеду. Хоть что! Англия — свободная страна! И самая законная!

— Кто бы сомневался?! Но пожалуйста, я спешу! Я все оплачу! До конечной!

— До конечной или до бесконечной, это мне все равно, — зевнул бесчувственный.

— Ах так! — взбеленился я снова и, была не была, замахнулся на него кулаком. Ради Холмса я на все способен.

— Да что вы, джентльмен, такие нервные? Сами время тянете. Оплатите все места и садитесь! Довезу хоть до Бразилии.

— До Бразилии вас не просят, а везите куда сказано! — И протягиваю ему сотенную.