Шепоты старой усадьбы - [82]

— Я просто хочу его поймать, — проигнорировала я «Аньку». Если им приятно и привычно меня так называть, на здоровье. Я хоть и утверждала, что чужое имя — балласт, но за долгих семь дней с Анной как-то примирилась.

Теперь идти было труднее. По предыдущему тоннелю было ясно, что им часто пользовались. И пользовался высокий человек, из-за чего все неровности на так называемом потолке были нивелированы, ввиду чего идти по нему было почти приятно. Здесь же ширина тоннеля варьировалась от метра к метру, иногда можно было уместиться вдвоем, иногда и один человек протискивался с трудом, про «пол» и «потолок» я уж вообще молчу, мы набили кучу шишек на головах, обзавелись порезами на верхней части спины и все чаще спотыкались и падали лицом в грязь. И все равно старались держать темп.

Тоннель вскоре опять разделился. Смирнов, прикинув что-то в уме (наверно, опять мысленно воспарял над землей, представляя карту местности), уверенным тоном изрек, что это проход к старой части тоннеля, который засыпался. Если мы свернем, будет тупик. Мы поверили и пошли дальше, но не знаю, как Анатолий, а я в глубине души сомневалась в верности смирновских выводов.

Внезапно Толик замер, и я в него ударилась, из-за чего мы оба чуть не упали.

— Ты что?!

— Слушай!

Мы трое услышали впереди какое-то хлюпанье, как если бы кто-то ходил по лужам. Похоже, мы на верном пути. Наверно, нужно было извиниться перед Андреем, что я не верила в его развитое пространственное мышление, но я лишь буркнула:

— По черчению и геометрии пятерки были, да? То мы в планах зданий разбираемся, то ориентируемся без видимых ориентиров.

— Дорогая, это называется внутренний компас. А по предметам у меня «трояки» были. По всем.

— Троечник? Надо же, а так не скажешь. Троечники не знают автора «Сикстинской мадонны».

— Ну, это ж я самообразовывался, — донеслось сзади. — А к школьным занятиям был равнодушен. А ты, кстати, в каких предметах отличилась? В том смысле, чем ты по жизни занимаешься? Давно хотел спросить, да все недосуг. То убийства расследуем, то призраков ловим.

Я рассмеялась.

— Ага-ага, давно он хотел спросить, однако узнал, что я не искусствовед, каких-то тридцать минут назад.

— Да нет же. Мне еще давно по запросу пришел скан твоего паспорта. То есть не твоего, а этой самой Анны Звонаревой, которая на самом деле член Ассоциации искусствоведов. Это не дурацкая ксерокопия паршивого качества, которую ты с собой таскаешь, там сразу видно, что вы просто немного похожи, и все.

Я споткнулась и в очередной раз приложилась лицом о грязную землю. Смирнов мог меня, кстати, спасти от падения, если бы хотел, ему достаточно было руки протянуть, но не стал. Так мне и надо.

Толик тоже остановился и тоже не с тем, чтобы меня поднять. Влюбленность, если и была, уже полчаса как испарилась. Так мне и надо.

Пока я вставала сама, он набросился на Андрея:

— Погоди, то есть ты все это время знал, что она мошенница?! И не подумал сказать?

— Я хотел дать ей шанс открыться самой.

— Ага, из-за тебя она чуть нас не убила.

— Из травмата! — заступился за меня Андрей. Спасибо хоть на этом. И за то, что давал мне какой-то там шанс, который я то ли по невнимательности, то ли по нежеланию упустила. Ну и Бог с ним. Значит, не судьба.

— Ты же слышал, из травмата тоже убить можно!

— Это нужно очень постараться! Ты видел, как она оружие держала? Я тебя умоляю. Она бы и в стену не попала.

— Э! — возмутилась я. — Хватит меня обсуждать, есть преступник, которого ловить надо! Мы потеряли сейчас несколько минут!

— Да, — посветил мне в лицо фонариком Толик, — потому ты дрепнулась!

Его голос звучал очень грубо, хотелось что-нибудь ответить, но я сдержалась. Все-таки он прав. И в том, что дрепнулась, и в том, что заслужила такое отношение.

Мы шли еще примерно час. В одном месте под ногами была жижа, видимо, верхний слой нарушился, и дождь проникал внутрь тоннеля, и, очевидно, здесь и пробегал Пунцов, когда мы его слышали. Мы поняли, что отстаем на пятнадцать минут, и ускорились. Прав был Смирнов, во всем нужна сноровка. Так вот, через час тоннель привел нас в тупик, и никакого убийцы здесь не было. Еще какое-то время светя на стены, мы сумели обнаружить лаз наверх.

Как и предсказывал Смирнов… э-э, нет, лучше не так, а то много ему чести. Смирнов накаркал, и мы обнаружили себя где-то посреди леса. Зато появилась сеть, Толя включил GPS, и вскоре мы вышли на окраину какой-то деревушки. Карта Толиного телефона клялась, что это и есть Лемешово, самая окраина, но нас насторожил тот факт, что в ближайших трех домах никого не было, они стояли брошенные. Остальные дома располагались по другую сторону реки, пусть в этом отрезке она была мелкая, но переходить ее вброд жутко не хотелось. Ко всему прочему, пошел сильный дождь. В итоге мы оказались в одной из пустующих избушек.

Я промокла и озябла, поэтому Смирнов занялся печкой, а Толя найденными свечами и спичками; в результате через полчаса мы уже сидели за столом, освещаемым парой подсвечников, и грелись от горящих в печи поленьев.

— Как хорошо, что часть дровишек была в доме, — говорил Андрей. — Мокрые с улицы хрен растопишь.