Шепоты старой усадьбы - [67]

— Нет, точно нет.

— Жаль. Все было бы проще.

— Ты знаешь, когда муж ушел… Весь поселок гудел. Он же в районной администрации работал, заметная личность. Все завидовали. Вот и… дозавидовались, — произнесла она со злобой.

Я иногда думаю, может ли вправду чужая негативная энергия, рожденная выплеснутыми плохими эмоциями, стать разрушительной для жизни другого человека? Или мы выдумываем эти сглазы и порчи, чтобы оправдать собственные ошибки? Моему отцу часто говорили: «Вашу дочь сглазили!» А он всегда отвечал: «Побойся Бога. Никакого сглаза нет, все эти мысли от лукавого».

— Ты имеешь в виду, что, поскольку эта история была на слуху, бомжиха запросто могла разузнать, даже не зная тебя лично?

— Конечно.

— Но как же ее слова: «Мать должна знать»? Словно ты для нее не какая-тот условная мать, а конкретный человек, с которым она знакома.

— Не знаю. Раз ее убили, у нее теперь не спросишь.

— Да, увы. — И тут до меня дошло, что, если бы они с бомжихой все-таки были знакомы, она бы так и сказала мне по телефону: «Алина должна знать», потому что именно по именам мы называем знакомых. А «мать» — это просто мать. Как «мужик», «тетка», «какая-то бабка» и т. д.

Мы еще немного посидели, разглядывая садовые цветы и слушая мычащую неподалеку Муську.

— Алина, а какие мультики любил смотреть Витя?

— Что? — удивилась девушка такому неожиданному вопросу.

— Я понимаю, что это странно, но постарайся ответить. Это важно.

Она подумала, затем пожала плечами.

— Не знаю, как и все. «Ну, погоди», «Том и Джерри» и этот… про Простоквашино. Но это совсем в детстве, а потом… Я как-то не очень… в курсе.

Ах, ну да… Она же пила и совершенно не следила за ребенком. Может, он уже «Дом-2» смотрел или чего похуже, если это возможно, а она бы даже вовремя не вмешалась. Хотя как детям запретишь?

— Ты никогда не слышала про «Щекотку и Царапку»? Это шоу внутри «Симпсонов», как мультфильм в мультфильме.

— Нет. Я в этих современных мультиках не разбираюсь. — Насколько я знала, «Симпсоны» существуют очень давно, но не стала ее поправлять. — Ладно. — Она поднялась. — Если это все, то я пойду. Мои отгулы закончились, мне завтра на работу. Надо привести себя в порядок.

— Да, конечно. Извини, что отняла время и мучила дурацкими вопросами.

Она бросила скупое «Пока», никак не среагировав на мои слова, и скрылась в доме.

Когда я пришла в усадьбу, выяснилось, что приятели меня опередили. Видимо, ели впопыхах. Только для чего им торопиться обратно? Это все-таки мое место работы, а не их.

— Молоко! — стукнула я себя по лбу в ответ на удивленное: «Ты где была?»

— Какое еще молоко? — удивился Толя.

— Я была у бабы Зины. Толь, если тебе понравилось молоко, будь другом, сбегай в кусты жасмина. Там бидон стоит. Я его тебе дарю.

— Я ничего не понял, — покачал он головой в досаде или изумлении. — Какие кусты? Какой жасмин? Какой бидон?..

Мне пришлось рассказать все, что произошло, в деталях.

— Так-так-так, — удовлетворенно угукнул Смирнов. — Пунцов Степан Степаныч — сосед убиенного Вити и его матери Алины. Да, и чокнутой бабы, которая здесь работала вахтершей пару смен.

— Именно, — кивнула я. — Только что это нам дает? Я никак не пойму, хорошо это или плохо. Но совпадение странное.

— Это хорошо.

Одновременно со Смирновым подал голос Толя, отвечая, правда, на другую реплику:

— Не странное. — Он запнулся, заметив, что и у Смирнова есть что сказать, однако тот жестом позволил ему закончить мысль. — Поселок маленький. Работать особо негде. Можно ездить в Подольск, можно в Москву, но если хочется работать поблизости, только усадьба. Ну и магазины какие-нибудь, что не всякому понравится… — Толя горестно вздохнул, очевидно, вспомнив свои мучения в «Техносиле» в качестве продавца-консультанта. — Поэтому то, что какие-то люди живут рядом и работают в одном здании, в маленьких населенных пунктах удивления не вызывает.

— Допустим, — согласилась я с аргументами и обратилась к майору: — А ты что хотел сказать?

— Я говорю, это хорошо. Он на правах соседа мог ребенку мультики крутить. Только что такой солидный пень делает в одном доме с матерью? Давно пора одному жить. Вот я живу один.

— И поэтому всегда голодный, — вставил Толя.

— Ага. А вот ты, Толян? С мамочкой живешь?

— Да иди ты.

— Ага, стало быть, с мамочкой. Ну ладно, раз ты живешь с матерью, значит, и для Пунцова в этом ничего необычного нет.

— Где связь? — возмутилась я. — Он… — хотела сказать «мерзкий», но это как-то не по-христиански, и вместо этого изрекла: — Старше. Сильно.

— Да, вот именно! — обрадовался Толя, что я за него заступилась, ведь предполагалось, что я считаю, что в возрасте Толи жить с матерью нормально, раз уж я сделала такой акцент.

— Ага, но доход-то одинаков, — пояснил свою мысль Андрей. — Я навел справки. Оклад двенадцать тысяч рублей. Аспиранты, возможно, дают взятки, это практикуется в любом вузе нашей необъятной родины, почему бы и здесь не быть, но вряд ли шикует.

Толя пригорюнился. Я-то знала, на данный момент у него вообще никакого дохода нет. Впрочем, я сама недалеко ушла.

— Хорошо бы узнать, имел ли он контакты с семьей Алины, — пустилась я в мечтания.