Шепоты старой усадьбы - [66]

Услышав себя со стороны, я поняла, что меня сейчас обязательно пошлют, однако фотограф бросила:

— Приходите, — после чего в мои барабанные перепонки забили короткие гудки.

Итак, я одна. Что делать? Ждать, когда они вернутся? Но Алина к тому моменту может передумать. Или снова запить.

Походив туда-сюда по холлу минут пять, я все же схватила рюкзак, заперла дверь на один замок, и, проходя мимо будки, отдала ключи охраннику, проинформировав, чтобы он их вручил только кому-то из двух моих гостей, если они вернутся раньше меня, а так — ни-ни.

Подходя к нужному дому, я заметила нечто из ряда вон. Из соседней избы, где жила баба Зина, вышел мужчина. Я в первую секунду не поняла, кого именно он мне напоминает. Фигура, осанка и походка в принципе подходили многим моим знакомым. Но вскоре я смогла различить его лицо — это был Пунцов собственной персоной. Радуясь, что он не успел меня заметить, так как угрюмо смотрел себе под ноги, я резко завалилась в кусты буйно растущего жасмина и притворилась его частью. Благо мой верх был белым, а низ коричневым, будто специально подбирала маскировку. Степан Степанович прошел мимо, даже мимолетным взором не одарив кусты, за что я была ему благодарна, а сам жасмин предположительно обиделся — больно красивым он был. А запах!..

Чувствуя себя Элли на маковом поле, я собрала всю волю в кулак, чтобы выйти на дорожку. Профессор института животноводства как раз успел свернуть на другую улицу, и я могла чувствовать себя свободно. Только вот что ему понадобилось у бабы Зины? Молоко? Почему тогда с пустыми руками? Закончилось?

Чего проще — пойти да спросить.

Я так и поступила. Старушка открыла мне быстро.

— Степа, забыл че?.. Ой. Здрасьте.

— Здравствуйте, баба Зина. Как здоровье? — Пока она обстоятельно отвечала на излюбленный вопрос всех пожилых людей, я думала, как бы вывести ее на интересующую меня тему. Бабка уже дошла до артрита и тахикардии, а я все еще не могла ничего придумать и решила идти ва-банк: — Извините, я вас задерживаю, меня Толя за молоком послал, и я так понимаю, что оно закончилось, так что…

Ожидаемый ответ:

— Как закончилось? Деточка, есть-есть! Моя Муся никогда меня не подводила.

— Да? Вот я глупая. Я видела своего знакомого, Степана Пунцова, он выходил от вас с пустыми руками, окликнуть я его не успела, но подумала…

— Ой, деточка, — перебила меня бабка Зина, — так это ж сынка мой! — Я открыла рот. — А откуда ты… Ах, ну да, ты ж работаешь в усадьбе. — Я кивнула и наконец закрыла рот. — Ну проходи, проходи, чайку попьем…

— Нет-нет, баб Зин, мне пора…

Я уже развернулась, но была остановлена вопросом:

— Деточка, а как же молоко-то?

Что ж, назвался любителем молока, полезай в кузов. Будет мне расплата за лицемерие и длинный язык.

Купив бидон молока и заплатив не только за содержимое, но и за емкость (впрочем, при возврате бидона деньги за него возвращаются, так что это что-то типа залога), я потопала к соседнему дому. Бидон пришлось заныкать в кустах того же жасмина, не иди же с ним на допрос, в самом деле.

Алина открыла сама, тут же вышла за порог, притворила дверь и села на крыльцо. Я последовала ее примеру, не понимая, что происходит.

— Мать спит, — кивнула она на избу, но я не поверила. Было ощущение, что она просто не хочет, чтобы Марианна Сергеевна слышала наш разговор.

Так как девушка источала назойливый аромат перегара, я, наплевав на вежливость, пересела чуть дальше и задумалась. Я все еще зависала на теме «Пунцов — сын бабы Зины и сосед Алины и Вити, но что это нам дает?», поэтому ее вопрос, зачем я пришла, поставил меня в тупик. Я даже едва не ляпнула что-то вроде: «Ты звонила-то!», но вспомнила, что инициатива исходила от нас с Толей. Придется собирать мозги в кучку и отбросить пока все ненужное.

Начать рассказ я решила со звонка неизвестной женщины.

— Ты поэтому решила выяснить, кто убил Витеньку?

— Не только поэтому. Я же видела его… там. — Что-то незримое сдавило мне горло, и последнее слово я произнесла с трудом.

Алина заплакала, тихо, размазывая слезы по вмиг распухшему и покрасневшему лицу, став какой-то некрасивой и будто бы даже старой. Горе никого не красит.

Я молча ждала, когда теперь она соберется в кучку.

— А что это была за женщина? Ты с ней виделась?

Я покачала головой и рассказала теперь вторую часть истории — как мы нашли ее труп под мостом.

— В полиции не уверены, что это та же самая женщина, которая мне звонила. Но мое чутье подсказывает, что это она, к тому же совпадение больно диковинное. Но пролить свет на это сможешь только ты. Следствие установило ее как местную бомжиху под именем Люся. — Я описала также внешность и возраст — по крайней мере что смогла разглядеть там при свете луны и Толиного фонаря. Вышло убого, но характеристика «бомж» сама по себе довольно заметная, и я надеялась, что этого будет достаточно. — Ты знаешь эту Люсю или кого-то, кто подходит под описание?

Алина покачала головой.

— Нет, к сожалению. Вообще понятия не имею, что это за женщина.

Ее ответ казался искренним, но я настаивала:

— Подумай. Может, она следила за вами? Мы к бомжам обычно не приглядываемся, я понимаю, но если постоянно попадается одно и то же лицо…