Шепоты старой усадьбы - [54]

— Видишь, какой я хозяйственный. Тебе бы пригодился такой муж. А? — И нагло подмигнул, чем невосполнимо все испортил.

Я аккуратно высвободила ладонь и начала обдумывать речь, способную спасти мою свободу, как тут в роли спасителя выступил зазвонивший телефон.

— К вам капитан Рыбников.

Я долго думала, кто это, вспомнила, что это фамилия Ивана Федоровича, когда он уже был практически на пороге.

Смирнов, заслышав, что к нам нагрянули из полиции, мгновенно скрылся в санузле, а Толик испуганно зашевелил ресницами.

— Посадят, Анька. По нашу душу пришли.

Я лишь легкомысленно отмахнулась. Сажать нас было не за что, поэтому любопытство к нашим персонам со стороны капитана вызывало интерес.

Вот тут он и зашел, посетовал на усталость и попросился присесть. Я организовала служителю порядка чай с печеньем, за что он очень был благодарен и чуть ли не заплакал от умиления. Толя, видя такое поведение, успокоился: от подозреваемых, которых вот-вот собираешься запрятать на долгие месяцы в СИЗО, а там, возможно, и на зону, не будешь принимать никаких яств.

— Я чего к вам пришел, — перешел к сути рыжеволосый Иван, насытившись печеньем. — У вас, случаем, не ведется политика фиксирования всех телефонных разговоров?

— А? — не поняла я.

— В смысле, он не записался?

— А, — теперь уже поняла. — Вы про звонок той женщины? Нет, у нас ничего не… фиксируется, — использовала я привычный ему термин. — Но я его помню почти дословно, у меня хорошая память. Хоть и девица, — добавила я, решив пошутить и разрядить тем самым обстановку. Хотя в принципе она в том и не нуждалась: капитан, как я уже заметила, был сытым и, хоть и уставшим, но умиротворенным, да и мы с Ткаченко вовсе не нервничали, а совсем наоборот. Поэтому я хотела использовать этот момент для получения информации. Захочет ли Рыбников ею делиться — еще вопрос, но попытаться стоило. Признаться честно, это и было главным мотивом моего стремления его накормить и окутать комфортом, природная сердобольность уже во вторую очередь.

Толик, кстати, шутку оценил и задорно хмыкнул, но Иван пропустил ее мимо, увлеченный своим служебным долгом.

— Передайте, пожалуйста, на словах, как запомнили. — Он достал телефон и что-то там нажал. — Я запишу, если вы не против. — Видимо, включил диктофон.

Я улыбнулась:

— Я не против. — И передала. Анатолий подтвердил, что так оно и было, хотя в действительности сам слышал только часть. Такое доверие и желание быть всегда на моей стороне не могло не радовать, и я взирала на него с благодарностью.

— Спасибо вам. — Иван убрал телефон и печально вздохнул.

— Что, такое запутанное дело оказалось? — решила я, что пора попытать счастья, и закинула пробный камень. — Установили, кто убитая?

Мне повезло, капитан сегодня был откровенен и словоохотлив, а может, помогло то, что после моей заботы был настроен к нам доброжелательно.

— Вроде того, это гражданка без определенного места жительства, перебралась в Дубровицы примерно год назад, документов при себе не имела, местные бомжи знали ее под именем Люся. Личность устанавливается, но, так как отпечатков в базе нет, мы можем никогда и не узнать… — Я сочувственно закивала, мол, понимаю, в каждой работе свои трудности. — И здесь появляется подвох. Если она обитала в этих местах всего год, откуда могла знать что-то такое о событиях четырехлетней давности, что сделало ее нашим клиентом?

А вот это и впрямь вопрос интересный. Я перевела взор на Анатолия.

— А как можно узнать, сколько времени она здесь, если она бомж? В смысле… они ж как цыгане.

— Ну не скажите, — Иван был сведущ в таких делах, и ему было приятно выставить себя в наших глазах компетентным. — Среди бомжей принято объединяться в группы, своеобразные комьюнити, потому что так проще выживать. Вот эта самая Люся, лишившись так называемого сожителя, а проще, собутыльника, которого зарезали в драке, перебралась сюда, на местную свалку. Ее сюда приняли. Вот и жила она тут все это время. По откровениям местных бомжей, она никогда ничего не говорила о семье Кашиных-Гореловых.

— Получается, ей каким-то образом стала известна тайна семьи, — принялся фантазировать Толя. — Странно, что она не стала их шантажировать, а решила поделиться с нами.

— По рассказу Анны, — Иван посмотрел на меня почему-то со строгостью, — выходит, что она сама замешана в этой истории — вот в чем не сходится. Если только Анна не перепутала.

Мне бы смолчать, но я так не умею.

— Я понимаю, что вам удобнее, чтобы слова бомжихи гармонично переплелись с вашей текущей версией, но, как я уже говорила, у меня хорошая память на слова, может, не на лица, может, не на формулировки законов физики и не на компьютерные термины, но на обыкновенные слова — да, и наша непродолжительная беседа была именно такой, как я вам передала.

Толя от изумления или испуга закашлялся, Иван Федорович немного покраснел, что отлично шло к цвету его волос, и принялся извиняться:

— Я совсем не имел в виду, что… Не хотел вас обидеть. Просто пока непонятно, что происходит.

— А откуда звонок поступил на этот телефон, вы проверили? Вряд ли у бомжихи был сотовый.

— Распечатка еще не пришла. Сами понимаете, бюрократия.