Шепот в темноте - [41]

Пятно не поддавалось, и Ливи сдалась. Заметив гору грязной посуды, она решила оставить Саймона наедине с Адрианой и взялась за работу. Она уже почти все перемыла, когда в кухню вошел Саймон. Он молча снял с вешалки полотенце и принялся вытирать тарелки, всем своим видом давая понять, что ждет от нее расспросов. Ливи не заставила долго ждать себя.

— Ты можешь объяснить, в чем дело?

— Рок знает…

— Ты тоже, Саймон. Так что, пожалуйста, объясни мне. И поосторожнее со стаканом, ты его разобьешь!

— Року мало шею свернуть!

— Ты мог бы объяснить, почему. Что вообще произошло? Что он такого сказал?

— Хорошо, — согласился он. — Зачем скрывать от тебя? Только не говори Адриане, что я тебе все рассказал. — Он понизил голос до шепота.

— Она в гостиной, — сказала Ливи, — и не может слышать нашего разговора.

— Как ты знаешь, она изучала живопись в Сорбонне, а потом еще некоторое время работала в Париже.

— Да, я знаю.

— В Париже у нее был возлюбленный. Один из тех писателей, которые еще только пробивают себе дорогу к успеху. Он написал пьесу под названием «Дом — вот охотник». Кстати, здесь ее тоже ставили. Адриана была вместе с ним на премьере. А после премьеры, по пути в пригород, где он жил и где намечался праздничный ужин, они попали в автомобильную катастрофу, и он разбился. Адриана и двое друзей, которые сидели сзади, не пострадали. Но она так и не смогла оправиться после этого случая.

— Какой ужас, Саймон! Я не знала…

— Когда ты приехала сюда, Адриана уже жила здесь некоторое время, и она никогда не говорила на эту тему. Она рассказала мне обо всем в минуту депрессии. Но, Рок, разумеется, должен был знать. И не побоялся разбередить ее рану. Наверное, в детстве он ради удовольствия отрывал крылья бабочкам.

— Ты же знаешь, что это не так, вы ведь вместе росли! Это нечестно с твоей стороны! Рок не мог знать, что произошло в Париже. Эта цитата просто пришлась к месту.

— Он намеренно заставил ее страдать! — возразил Саймон. — Ливи, когда ты наконец посмотришь правде в глаза? Ты же чуть-чуть не вышла за него замуж, так что, казалось бы, должна была узнать его. Может быть, ты почувствовала в нем жестокость и именно поэтому порвала с ним? Ливи, перестань ему симпатизировать…

— А ты перестань его ненавидеть, — спокойно ответила она.

— «Ненавидеть» — это слишком сильно сказано.

— Может быть. Но я говорю именно так.

Ливи погрузила руки в пенящуюся воду, вынула затычку и ополоснула раковину. Ей хотелось, чтобы Саймон ушел. В последние дни ей было неуютно в его обществе.

— Я люблю тебя, Ливи. И я ревную тебя. По-видимому, в этом кроется причина моей неприязни к Року. — Его голос прозвучал обезоруживающе мягко.

— Ох, Саймон! — заколебалась она, почти прощая его. — Тебе нечего ревновать к Року…

— Ты дала мне достаточно ясно понять…

— Я дала тебе ясно понять лишь одно: он не жестокий человек. А сейчас давай сменим тему.

Саймон уронил полотенце и протянул к ней руки.

— Иди сюда.

— Я вся в мыле, — уклонилась она от его объятий.

Саймон засмеялся.

— Должно быть, я здорово влюбился, если хочу целовать тебя на кухне у раковины! — Она стряхнула его руки со своих плеч, и он взмолился: — Пожалуйста, не обманывай меня, Ливи!

— А ты разве не обманул меня сегодня днем? — Она не успела остановить себя, как слова сами сорвались с губ. Он недоуменно смотрел на нее. Но, начав, она вынуждена была продолжать. — Ты ведь специально подстроил так, чтобы я опоздала на заседание и те пункты, против которых, как тебе было известно, я стала бы возражать, уже приняли?

— Ты выбрала неподходящий момент для такого разговора.

— Когда-то же надо это выяснить, Саймон.

Он покачал головой.

— Никаких выяснений не требовалось, если бы ты доверяла мне. — Ливи промолчала. — Давай говорить откровенно, — продолжал он. — Мы с тобой владеем контрольным пакетом акций. Один из нас хорошо разбирается в делах, другой практически ничего не понимает в них. Напрашивается очевидный вывод: предоставить все мне.

Он так и не ответил на ее вопрос, но Ливи не стала настаивать. Вытирая руки, она твердо проговорила:

— Я слышала, что Клайв говорил на заседаниях совета. Он всегда подчеркивал, как опасно заниматься всем сразу. Он придерживался курса постепенного развития…

— Клайв мертв! Куда привела его эта чертова осторожность? К ранней смерти, и только.

— Тебе не мешало бы помнить, что Клайв был моим мужем.

— И много же счастья он принес тебе! — Его глаза вдруг потеплели. — Давай не будем ссориться! Сейчас разговор не о нем, а о нас с тобой. Прошлое умерло, это к лучшему. — Он хотел взять ее руки в свои, но она отдернула их. — Ливи, ты должна начать жизнь сначала. Вот где вступаю я.

— Не торопи события. Ты и в делах торопишься, а теперь давишь на меня, — сердито сказала она. — Я нахожусь под подозрением в убийстве — не возражай, Саймон! Со времени смерти Клайва не случилось ничего, что могло бы подтвердить мою невиновность. На сегодняшний день мне хватает и этих забот.

— Я веду себя как дурак, правда? Но мужчины иногда бывают нетерпеливы, им надо знать, на что можно рассчитывать в будущем…

— Хотелось бы мне иметь хоть какое-то представление о моем будущем, — с горечью сказала она. — Нет, лучше не надо. У меня не хватит на это мужества, я могу жить только сегодняшним днем.