Шепот в ночи - [41]

Клева согласно закивала головой. Она получила доказательство того, о чем ей говорил Арлен, как эта леди защищала их господина, и в чем она прежде сомневалась. Теперь, получив желаемый отклик со стороны Элис, она поспешила успокоить разгневанную женщину:

— Я согласна со всем, что вы сказали. Я знала графа еще ребенком. Свои первые шесть лет он провел со мной и Ульгером. А когда он уехал, я очень тосковала по нему, пока чудесное рождение Арлена не заполнило пустоту.

Элис прижала руки к щекам, как будто загоняя не нужный более гнев внутрь. Оказывается, рождение Арлена показалось Клеве чудом, потому что она уже почти достигла возраста, когда невозможно родить ребенка.

— Простите меня, — мягко сказала Элис, сожалея о своих резких словах. — Не за то, что я сказала, а каким тоном.

— Ничего, миледи. Я также сильно, как и вы, чувствую несправедливость. Но я хочу добавить, что хотя старый граф больше виноват в плохом обращении с Дэйром, его мать тоже не невинна. Более того, ее поступок еще хуже, потому что все зло, которое случилось, произошло не по его, а по ее вине.

Элис почувствовала, что, как никогда, близка к разгадке мучившей ее тайны. Элис наклонилась к Клеве, но лицо той неожиданно приняло непроницаемое выражение, а глаза резко расширились. Элис посмотрела в сторону — и встретила холодный возмущенный взгляд. Не более чем в двух шагах от них стояла леди Элинор.

Глава восьмая

— Позволить моему ребенку участвовать в ваших играх? Хорошо, я позволю, если вы выполните мое желание. — В поисках ответа на свою просьбу Сибиллин бросила застенчивый взгляд ярко-синих глаз на красавца-графа, рядом с которым она сидела. Возвращение графа домой к полуденной трапезе было неожиданным. Большой зал сразу же наполнился гулом голосов множества стражников, всегда сопровождавших его, но Сибиллин не интересовалась никем другим.

Под обаятельной улыбкой Дэйр скрывал крайнее раздражение. Как она умеет манипулировать людьми, чтобы добиваться своего! Ее «ребенок»… Ах да, она говорила о юном Халберте. В нем-то и была трудность, которую Дэйр сейчас пытался разрешить. Мальчики его возраста уже несколько лет как обучались рыцарскому мастерству, а Сибиллин все не отпускала Халберта от себя. Она растила его таким же неподготовленным к трудностям жизни, каким был Габриэль, когда отправился в поход, где нашел гибель. По праву мужчины, опекавшего свою приемную семью, Дэйр должен был не только освободить Халберта от губительных уз, но и сделать из него хорошо обученного, сильного и достойного наследника Кенивера. Чтобы он не превратился в подобие этого молокососа Уолтера.

К счастью, Дэйр уже начал осуществлять задуманное. Среди дворян, которых Дэйр знал со времен службы у Ричарда (и еще раньше — у Халберта), были такие, которые без колебаний послали своих сыновей на воспитание к нему — новому графу и доблестному воину. Через несколько недель после того, как он стал графом Уайт, его система подготовки рыцарей уже работала. Один из личных вассалов Дэйра прислал к нему двух сыновей, которых в тяжелые для Уайта последние годы при графе Сириле он обучал сам. Старший из них — Фенхерст был теперь оруженосцем Дэйра. Он был добродушным подростком, но снисходительность отца сделала его ленивым, медлительным и неумелым. Младший, Джеймс, еще раз доказал, как могут быть не похожи два брата. Он был ниже ростом и уже в плечах, чем старший брат, но очень старался быть не хуже других. Глаза Дэйра потеплели от приятных воспоминаний. Джеймс будет хорошим наставником Халберту, и им обоим это принесет пользу. Джеймс приобретет уверенность в себе, а Халберт постепенно научится всему тому, что другие мальчики уже умеют. Но сначала Дэйру необходимо заполучить Халберта в ученики.

— Я не настолько глуп, чтобы давать пустые обещания. — Улыбка Дэйра стала больше похожа на его обычную усмешку, и он с трудом сдержался, чтобы не высвободить руку из ее собственнического пожатия. Он уже жалел, что поддался искушению вернуться к полуденной трапезе. Это было не в его правилах. Но он настолько устал от сознания упущенных возможностей и новых опасностей на своем пути, что уступил настоятельной потребности немного успокоиться — хоть мельком увидеть Элис.

— Это такой пустяк, — Сибиллин слегка похлопала его по руке, восхищаясь ее силой. — Я только хочу, чтобы вы поехали со мной верхом и показали мне хотя бы часть вашего поместья.

Только это. Дэйр не переставал улыбаться, но сжал зубы. Даже в обычный день заботы о поместье оставили бы ему немного времени для таких бесполезных, занятий. Но теперь, после ужасных вчерашних событий, у него вообще не было времени! На месте пожара он заметил лишь маленькую и, возможно, не очень важную зацепку — след, вероятно принадлежавший злоумышленнику. Да и тот был почти полностью затоптан человеком, который пришел к кожевнику и обнаружил пепелище. Но след этот был уникален. Это был отпечаток хорошего дорогого ботинка, как те, которые подарил ему Гилберт, но более короткого и узкого. Немногие могли себе позволить иметь такую хорошую обувь и уж тем более пачкать ее в грязи, — во всяком случае, никто из крестьян. Круг подозреваемых, таким образом, резко сузился. Дэйр распорядился опросить всех, кто жил во внешнем дворе замка Уайт. Злоумышленник не мог быть чужаком, так как стража не пускала в ворота никого, не сообщив об этом графу. Он надеялся, что кто-нибудь сможет вспомнить интересную подробность, или неизвестного, направлявшегося к дому Хауэлла, или что-нибудь еще.