Проворочавшись всю ночь без сна, с восходом солнца Эйвери с облегчением отбросила измятые простыни. Так, чтобы прояснить голову, а может, даже немного расслабиться, нужно искупаться. И о чем она вчера только думала? Она же выпила всего один бокал вина. Один! И все равно позволила Маркусу очаровать себя. Более того, она действительно хотела, чтобы он ее очаровывал.
Надев ярко-голубой купальник, Эйвери сбежала вниз по лестнице, чтобы окунуться в установленный еще отцом бассейн. А потом она плавала и плавала, пока все ее мышцы не начали жалобно молить о пощаде, так что, сделав еще четыре заплыва вдоль бассейна, она наконец-то вылезла из воды и опустилась на плитку, задыхаясь от нехватки кислорода. После такого бодрого начала дня тело расслабилось, а вот голова никак не хотела проясняться. У нее никак не получалось думать ни о чем, кроме Маркуса Прайса, а вместе с мыслями о нем вернулось и напряжение.
Завернувшись в полотенце, Эйвери пошла наверх, чтобы принять душ и переодеться. А потом, надев привычные джинсы и футболку, заглянула в студию за кистями и красками. Сегодня выдался на удивление солнечный день, так что Эйвери решила не тратить времени попусту и, последовав совету Маркуса, заняться светом, которого, по его словам, так не хватает ее картинам. Не заботясь о завтраке, тем более что она точно знала, что миссис Джексон вскоре обязательно принесет ей кофе с булочкой, Эйвери сразу же отправилась в сад.
Вчера было так хмуро и пасмурно, что сегодняшнее солнце казалось еще светлее и теплее, и Эйвери с готовностью приступила к работе, краем глаза наблюдая, как садовник возится с розами. Приятно сознавать, что этот сад, так много значивший для отца, совсем скоро станет таким же, как прежде. Вот только даже здесь отец не подпускал ее к себе слишком близко. Для отца этот сад наполнен воспоминаниями о матери, а сама она маму почти не помнила, ведь та умерла, когда Эйвери было всего пять лет. Хотя отец рассказывал, как она наслаждалась работой в саду, как сажала цветы, как тщательно следила за работой садовников, чтобы убедиться, что ее питомцы получают все самое лучшее. Эти воспоминания заставляли отца раз за разом возвращаться сюда, ведь все здесь было пропитано ее любовью и заботой.
Сама же Эйвери больше всего любила воспоминания о мраморной статуе ангела, той самой, которой в детстве она изливала свое сердце, когда ей все реже удавалось увидеться с матерью. У мамы обнаружили рак во время беременности, но она упрямо отказывалась начинать лечение, пока не родилась Эйвери. И только потом она стала заботиться о себе и смогла прожить целых пять лет с любимой дочерью. И этот ангел всегда напоминал Эйвери о маме. Но когда после смерти мамы Эйвери через несколько недель пришла в сад, она обнаружила, что статуя исчезла.
Очевидно, этот ангел слишком сильно напоминал Форресту о покойной жене, так что он, недолго думая, продал его. А потом, найдя всхлипывающую дочку в саду в то время, как она уже давно должна была быть в постели, он с ужасом узнал, как много для нее значила эта статуя. Он долго пытался вернуть пропавшего ангела, но в итоге сдался, так и не сумев его отыскать. И недавно сама Эйвери начала поиски через Интернет, готовая заплатить за этого ангела практически любую цену.
А в процессе поисков она познакомилась со своим новым садовником на одном из форумов, созданных специально для поисков пропавших произведений искусства и предметов старины. Раньше он работал где-то в Штатах, но, увидев фотографии сада, сделанные еще при жизни ее матери, и современные, он написал, что собирается пару недель провести в Лондоне и хотел бы помочь ей привести сад в порядок.
Так что уже начавшая отчаиваться Эйвери, у которой никак не получалось справиться с садом своими силами, наняла его без всяких расспросов и рекомендаций. И пока что, по ее наблюдениям, единственным его недостатком было некоторое непостоянство, хотя, с другой стороны, не всем же хочется завести дом и семью. Вот только сама она быта слишком домашней, чтобы понять, как так можно жить. Интересно, что он чувствует, сменив огромное ранчо на маленький лондонский садик? Ладно, как бы там ни было, Эйвери была ему очень благодарна, ведь он уже успел основательно преобразить сад.
Установив мольберт, Эйвери принялась за работу, негромко напевая.
— А ты выглядишь вполне счастливой, — вдруг заметил низкий мужской голос. — Приятно видеть.
Эйвери обернулась и увидела, как выпрямляется, выбираясь из зарослей, новый садовник. На вид ему было лет шестьдесят, но он все еще сохранял силу и гибкость, заработанную годами тяжелого физического труда, а из-под жутко потрепанной шляпы, которую по-хорошему следовало бы конфисковать на таможне, глядели пронзительные голубые глаза.
— Доброе утро, мисс Каллен. Ну разве сегодня не отличный денек?
