Шекспир - [42]

Для Хенслоу все оценивается и решается в денежном эквиваленте. Контракты, которые он заставляет подписать своих пайщиков, предусматривают целую серию штрафов и красноречиво свидетельствуют о тех человеческих слабостях, которые обнаруживает профессия актера. Вот формулировка договора, заключенного с Робертом Дэвисом 7 апреля 1614 года: «Вышеназванный Роберт Дэвис соглашается и обязуется играть в труппах, которые вышеназванные Филипп Хенслоу и Джейкоб Мид укажут, в течение трехлетнего периода по тарифу полного пая в соответствии с обычаем комедиантов; и с другой стороны, вышеназванный Роберт Дэвис обязуется в течение этого периода безукоснительно присутствовать на каждой репетиции, публично объявленной в вечер, предшествующий ей. И если вышеназванному Роберту Дэвису случится не прибыть в указанный час, он обязуется заплатить вышеназванным Филиппу Хенслоу и Джейкобу Миду двенадцать пенсов. Если он не явится до конца вышеуказанной репетиции, он соглашается заплатить два шиллинга. Кроме того, в случае, если к началу вышеназванный Роберт Дэвис не одет в костюм, он обязуется заплатить вышеназванным Ф. Хенслоу и Дж. Миду три шиллинга, за исключением случая, когда он получил разрешение от шести членов труппы; и если вышеназванный Роберт Дэвис находится под действием алкогольного опьянения, мешающего играть… он обязуется выплатить десять шиллингов; если же Роберт Дэвис не приходит играть, не имея на это разрешения или оправдания болезнью, он соглашается заплатить двадцать шиллингов… И кроме того, вышеназванный Роберт Дэвис обязывается (пообещав и подписав соглашение с вышеназванными Ф. Хенслоу и Дж. Мидом), что если он по окончании какого-либо представления уйдет из театра, унося что бы то ни было из костюма, им принадлежащего, или если вышеназванный Роберт Дэвис унесет что-либо, принадлежащее вышеназванной труппе, или согласится или будет знать, что любое другое лицо или лицо вышеназванной труппы покидает театр, унося с собой что бы то ни было из их костюмов, он, Роберт Дэвис, обязуется заплатить вышеназванным Филиппу и Джейкобу сумму в сорок фунтов доброго английского серебра».

Этот текст прекрасно выявляет обычные недостатки и соблазны комедиантов и одновременно ценность костюмов, которые в то время главным образом были собственностью пайщиков труппы. Нужно также вспомнить, что в основном играли в современных тому времени костюмах, и то, что было прекрасно или, во всяком случае, удобно на сцене, было таким же и в городе — в этих условиях было очень соблазнительно позаимствовать. Впрочем, используемые в театре костюмы поначалу использовались в жизни, труппа покупала их у лакеев, которые традиционно наследовали гардероб своих хозяев.

В противоположность к монополистическим устремлениям Хенслоу в отношении собственности на театральное здание и землю, на которой был построен театр, Ричард и Катберт Бербеджи, сыновья Джеймса, склоняются к решению увеличения числа владельцев, когда в 1598 году «Комедианты лорда-камергера» ищут второе дыхание и желают успеха для своего нового театра «Глобус», только что построенного в вызывающей близости от театра «Комедианты лорда-адмирала», примерно в 40 метрах от театра «Роза». Достаточно близко, чтобы из одного театра слышать аплодисменты и свистки в другом театре, что могло непроизвольно ввести в спектакль некоторую остроту смешной неуместности. Катберт и Ричард оставляют за собой половину здания (они не владеют землей, которую взяли в аренду на тридцать лет). Другая половина здания поделена на пять равных акций, поступивших к пяти пайщикам: Шекспиру, Хемину, Филлипсу, Попу и Кемпу, которые к тому же сохраняют свой пай от актерской деятельности. Очевидно, эта система давала членам синдиката акционеров-владельцев большие возможности в управлении предприятием, а также более значительную часть бенефиций. Чтобы отличаться от простых пайщиков, эти компаньоны нового вида обозначаются именем «housekeepers», которое можно было бы не совсем удачно толковать как «ответственные» или «управляющие» театром, и они извлекали дополнительную прибыль от того, что были совладельцами этого театра.

Гарр справедливо отмечает, что актеры-пайщики не деляг бенефиций, зато они полностью зависимы от недополучения прибыли, им не платят ничего или почти ничего, если по той или иной причине театр закрывается.

Ежедневная плата стипендиата — ни больше и ни меньше платы любого рабочего.

Скромный заработок в 6 шиллингов в неделю — то есть в день по шиллингу — уравнивает его с компаньоном любой ремесленной корпорации. От члена ремесленной корпорации его отличает только высокомерие и блестящая одежда, вероятно, заимствованная из гардероба театра. Если отказаться на мгновение от взгляда моралиста, чтобы понять самоощущение актера, становится ясно, что великолепие одежды — которую елизаветинские законы против роскоши и чрезмерных расходов безуспешно стремятся сдерживать — и преувеличение отношения публики являются компенсацией этого небольшого заработка. Стипендиат живет иллюзиями и надеждой на успех, на замену пайщика или на приобщение к ним в случае увеличения количества паев. Это решающий шаг, так как в должности руководителя труппы статус джентльмена становится досягаемым.