Щемящей красоты последняя печаль - [11]

Шрифт
Интервал

В торопливой поступи прохожих —
Зябкая уступчивость врагу,
Что весенний день на стужу множит,
Подмешав к нему свою пургу.

Утро

Серебром позвенела в фарфоре,
Где с корицею кофе налит…
Прелесть есть в ежедневном повторе,
Что из чашечки тонкой парит.
Ароматом наполнено утро,
Свет дробится узорами штор,
Тишина удаляется мудро,
Оставляя для звуков простор.
Кошка ластится, трётся боками,
Будто мы не видались давно,
Гренки вновь розовеют краями,
И икринок алеет зерно…
Сон слетает с ресниц неторопко,
Мысли свой прекращают разброд,
И играет вчерашнею пробкой,
Расшалившись от радости, кот.

Вечернее

Вечер тянется нотой негромкой,
Полумрак проникает в окно,
И размытою тонкою кромкой
Тень рисует на стенах панно.
Капля глухо срывается медью
На балконный карниз за стеной,
Дождь наброшен ячеистой сетью
На вечерний пейзаж городской.
И в уюте моём незнакомом
Сизых сумерек, гасящих день,
Я — дыхание старого дома,
Я — его сердцевина и лень.
Расчешу свои волосы нежно,
Обходя своеволье зеркал,
Разбросаю небрежно одежды
Словно я собираюсь на бал…
И, смирившись с веленьем сиротства,
Дум своих перебрав жемчуга,
Я не стану делить первородства
С тем, кто статью подобен богам.
Отойду, скроюсь в сумерках тенью
Там, где теплится таинство грёз,
И с обычною зимнею ленью
Ничего не затею всерьёз.

Бабушке Прасковье

Ты моя печальница — жалельница,
Ты моя бабуленька родная,
Над тобой кружит сейчас метелица,
А вокруг — оградка золотая.
Над тобой жасминовые прутики,
Крест простой, поблекшие веночки,
И скамьи садовой ножки-гнутики, —
Подношенья внученьки и дочки.
Что ещё мы можем, только песенно,
Панихиде вторя, да по свечке…
А когда-то дома было весело
От огня тобой зажжённой печки,
А когда-то ты меня баюкала,
Пела всё молитвы надо мною…
Голоса бесхитростными звуками
Ты просила Господа с мольбою,
Чтобы он хранил меня от пропасти,
От лихих людей и часа лютого,
Чтоб ума послал и женской кротости,
И часы болезни счёл минутами.
Кто любить способен был неистово,
Ни за что и так самоотверженно,
Та теперь лежит в земле… Безлиственно,
Холодно на кладбище заснеженном…

Плач по Сибири

Истоптана, исхожена, изгажена,
Измята, израсходована ширь,
Чертополохом с лебедой засажена
Постриженная налысо Сибирь.
Везут на самосвалах нескончаемо
Тела убитых кедров вековых,
Дорога пахнет хвоею отчаянно
От слёз смолистых на комлях сырых.
И в спешке продаются квоты вырубки,
Как будто чёрт кричит: «Давай, давай!»
В Москву фальшивки отправляют — выверки
И мзду за проданный китайцам край.
Кружатся от наживы лёгкой песенно
Пустоты министерские голов,
Им так легко, краснодеревно-кресельно
Расправиться с величием лесов!
И в ресторанах обжираясь благостно,
И возводя хоромы и дворцы,
Без денег могут расхвораться тягостно
И помереть державные отцы.

Чернобыль

Звезда Полынь взошла из ада,
Она неласково-горька,
И говорить о ней не надо, —
Цена ей слишком высока.
На пир больных не выкликают,
Пускай они горят в огне.
Чумные жалости не знают,
Да сгинут в ядерной петле!
Мутанты, поскорее время
Умчало б вас из жизни, с глаз,
Скорее бы людское племя
Навек очистилось от вас!
Подумаешь, кусочек суши
Чернобыль — клякса, пятачок…
Страдальцев в рай отпустят души,
Стенать довольно, всё, молчок.
Ну, доживают, как умеют,
Ведь денег нет на «саркофаг».
В беспамятстве так гордо реет
Над каждым царством новый стяг-
Портянки прежних государей,
И нет заметных перемен,
Ведь каждой твари нам по паре
Посадят давешней взамен!

Позёмка

Вьётся белая позёмка,
Ткёт зима себе наряд.
Тени голых веток ломко
Снежные полотна скомкав,
Тротуары вкривь кроят.
И скользящею походкой,
Подлетая на ходу,
Закружится за высоткой
Белой тоненькой оплёткой
У прохожих на виду
Ветер… Необыкновенно
Вдруг запахнет чистотой,
В хрусткой снежности мгновенно
Вспыхнут искры, и согбенно
Встанет клён над мостовой.

Запретное

Иди за мной, пусть сумрак синий
Обнимет нас своим крылом
И в круговерти зыбкой линий
Нас спрячет, словно за стеклом!
Шаги приглушит и размоет
Сиянье жёлтых фонарей,
И пусть ничто не беспокоит
Души трепещущей твоей.
И алых губ твоих касаясь,
Мелодии внимая слов,
Пусть ветер, с листьями срываясь,
Несёт их от родных стволов.
И в вихре осени прощальном
Пусть кружит хладный звездопад
Над этим ангелом опальным,
Чьи крылья в воздухе шумят.

Валдай

За долами, за лесами
Есть такой волшебный край,
Он наполнен чудесами,
Называется — Валдай.
Там когда-то по полянам
Паслись тучные стада,
А теперь поля бурьяном
Заросли, вот это да!
Все так быстро изменилось,
Лес замусорен, сведен,
И под горку укатилось
«Счастье» брежневских времен.
Нет работы на деревне,
Мужики все больше пьют,
Стариков не видно древних, —
Нынче долго не живут.
Раньше не было продуктов
В магазинах — не беда,
Да в хозяйстве столько фруктов,
И скотины! Провода
Срезать в голову пришло бы
Или рельсы разобрать,
Их на хлеб и водку чтобы
Вот так просто обменять!?
Столько стало беспризорных,
Сколько не было в войну.
О событиях позорных,
Как про подвиг, — не пойму,
Где и с чем едят у власти
Этот валовой продукт.
Нет постыдней мелкой страсти,
Когда денежки «куют».
Из «трубы» сосут немало,
Тянут жилы из земли,
А народишка не стало,
Его грамотно свели.
Садят пиво прям с пеленок,
Наркоманят, что есть сил…
Тот, с пятном на лбу, подонок
Под святителя косил!
А второй, его сменивший,

Еще от автора Наталья Владимировна Тимофеева
Эхо моей судьбы

Книга «Эхо моей судьбы» — открытие нового мира, новой Родины для автора, начавшего жизнь практически с нуля в чужой стране. Жизнь в одиночестве — это Божий дар, который под силу не каждому. Сажая сад, автор имеет много времени для раздумий о судьбах мира. В этой книге делится своими мыслями.


На склоне пологой тьмы

Дорогой читатель, это моя пятая книга. Написана она в Болгарии, куда мне пришлось уехать из России в силу разных причин. Две книги — вторую и третью — Вы найдёте в московских библиотеках: это «Холсты» и «Амбивалентность», песни и творческие вечера при желании можно послушать на Ютюбе. Что сказать о себе? Наверное, сделать это лучше моих произведений в ограниченном количеством знаков пространстве довольно сложно. Буду счастлива, если эти стихи и песни придутся кому-то впору.Наталья Тимофеева.


Звёздный смех

Книга «Звёздный смех» составлена без рубрик и глав по мере написания стихов. Череда прожитых дней знаменуется настроением и темами, близкими автору. Говорят, на третий год в чужих краях наступает тоска по Родине, но автор не склонен тосковать. Тишина нужна одиночеству, а одиночество — тишине. Это ли не счастье — обрести покой под благодатным небом!


Амбивалентность

Книга «Амбивалентность» — последняя изданная в России. Сложная ситуация заставила автора покинуть страну. Угроза жизни, ежедневная опасность, оружие в сумочке — это не для поэта, от этого можно сойти с ума. Пограничное состояние между жизнью и смертью диктовало Наталье Тимофеевой строки стихов, предательство близких заставляло её писать горькие истины. Эту книгу можно было бы назвать криком боли, если бы не чувство юмора, которое держало автора на плаву, так что название книги неслучайно.


Водяные знаки

Книга «Водяные знаки» составлена из стихов, частично написанных в Москве перед отъездом автора в Болгарию. Водяные знаки памяти проступают через новые впечатления, наполняющие сердце и душу.


Холсты

Перед вами третья книга Натальи Тимофеевой, которая соединила в себе её юношеские пробы пера с современными стихами, некоторые из которых были написаны в реанимации. Книга была издана в Москве небольшим тиражом, это второе электронное издание.