Щемящей красоты последняя печаль - [10]

О смысле

И, если самогон закусывали розой,

То знаете, наверное, в чём смысл

Изменчивой и быстротечной жизни…

Подземка

Грохот, грязно, воздух пыльный,

Неуютно, толчея…

Добровольно, не насильно

Я потеряна, бессильна…

Мчится синяя змея

По тоннелям, полустанкам,

Унося меня вперёд,

И вагон консервной банкой

Катит в сторону Лубянки,

Спрессовав в себе народ.

Хаотичное движенье,

Локти, спины, каблуки,

Мышц усталых напряженье,

Запах, головокруженье,

Ламп тоннельных огоньки.

Отраженья в тёмных окнах, —

Лица сумрачно-скучны…

Мчит нелёгкая, не охну,

Сиротею, слепну, глохну,

Связи с миром не прочны.

Новогоднее

На дворе ни осень, ни зима, —

То метёт метель, то льётся дождь.

Серый день сведёт меня с ума,

Сыростью своей вгоняя в дрожь.

Хмурых лиц скупые коллажи,

Бледность, недоверчивая фальшь,

И бетонных ульев стеллажи,

И шагов расстроившийся марш.

Всё звучит и реет, и плывёт

В этой взвеси тёмных облаков…

Вот через неделю Новый год

Будем принимать на дне веков

Под пластами, грудами годов

Мы — потомки выживших племён,

Стаи ненасытных жадных ртов,

Звенья перепутанных времён…

В мишуре и звоне — каждый раз,

Будто что-то новое грядёт,

Хорошо забытое до нас

Вновь воспрянет тенью у ворот.

И правитель скажет пару слов,

Явит миру свой пресветлый лик,

Словно утешитель старых вдов,

С целой горстью перезрелых фиг.

Мы

Я в безвестности жить предпочту и, когда

Призовут меня ввысь золотистые трубы,

От тебя все-равно не уйду навсегда,

Ведь тебе не забыть мои руки и губы!

Ведь тебе не забыть наших дней и ночей,

Наших радостных или печальных событий…

Ты не ставь мне, пожалуйста, в церкви свечей,

Лучше чарку вина в одиночестве выпей.

И подумай светло обо мне, в этот час

Я к тебе прилечу и прильну бестелесно…

Время, место, реальность — не важно для нас,

Нашим душам давно это, милый, известно!

Революции

Мятежный дух, огонь, порыв, борьба,

И фанатизм на грани истерии,

Террор и бесконтрольная стрельба,

И всё во благо БУДУЩЕЙ России.

А настоящей не было и нет,

Лишь бедствие всеобщее скрепляет.

В конце тоннеля показали свет,

Или он сам однажды воссияет?

Откуда столько на Руси ворья

И беспардонных дураков, откуда?

И почему глухи её края,

Где беспросветно и постыло люду?

Сто лет проходит… Лампа Ильича

Пока не дотянулась до средины

Того, что взято остриём меча

От Ермака, до видимой годины,

Когда терять не стыдно и легко,

Лишь росчерком пера известной марки…

Не обозреть того, что далеко…

Кусок земли? Ни холодно, ни жарко.

Китайцы? Пусть хоть до Уральских гор

Живут, а мы их обратим в славянство,

Вот будет православию простор,

А то вокруг проклятое сектантство…

Сумбурно и нелепо мы живём,

Душой стремимся к ненадёжной цели

И гнёзд любовных для детей не вьём,

А, может, никогда и не умели.

А, может, всё же мы живём в плену,

В порочном круге вечных революций,

Где нет простора мудрому уму,

А есть лишь перемена конституций?

И прав лишь тот, кто громче пропоёт

Своих амбиций волчие сопрано,

И землю снова кровью тех зальёт,

Кто вторит власти слепо, зло и рьяно!

Кривые зеркала

Кривые зеркала моих надежд,

Моей души таинственные струны,

Бессонницы серебряные луны

И тонкий флёр струящихся одежд…

У снов и страхов исповедь одна

В души задумчивой исповедальне,

Как в глубине шкатулки музыкальной,

Что лишь звучать и радовать должна.

Летят в тиши мечтания огня,

Перекликаясь с азбукой созвездий,

И в этой чёрной потаённой бездне

Однажды уврачуют и меня.

Там боли нет, желаний, суеты,

Как нет тепла, любви и сожалений,

Земных утех, проблем и нестроений,

И где законы логики просты.

Берёзы

Вы, мои подружки дорогие,

Первыми осыпали листы.

Ветры ненарочные, не злые

Вас лишили мирной красоты.

Вы им раскудряво покивали,

Не считая, бросили монет,

Тёплых дён себе понакупали,

А во что одеться-то, и нет.

Белоствольно вытянулись рядом

В светлой неприкрытой наготе,

Вас зима крахмаленым нарядом

Уберёт без золотых затей,

Будете на выданье невесты, —

Волосок причёсан к волоску,

Как свекровь, с вниманием нелестным

Вам она внушит свою тоску.

Но вбежит невестка-веселушка

И серёг надарит, обернёт

Зеленью остывшие опушки,

К брату-лету в горницу введёт.

Там вы заживёте беспечально,

От дождей кудрявясь в вышине,

В соловьином щебете венчальном

И в лесной немолчной тишине.

Метель

Заметала метель междурядье

Серых улиц и старых домов,

Надевала пушистое платье

Из снежинок и призрачных снов

На стоящий недвижимо город.

Посреди белоснежных гардин

Становился он весел и молод,

Несмотря на сиянье седин.

И приветливо окна мерцали

Сквозь кружение ветреной мглы,

И герани пунцово сгорали,

Как уголья в чешуйках золы,

В рамках света неспящих окошек…

Ветер, дым заплетая из труб,

Прогонял загулявшихся кошек,

Доставая прохожих из шуб,

Обжигая порывами лица,

И полами играя вразлёт…

Словно низколетящие птицы,

Ветром сбитые с синих высот,

Затерявшися в вихре, в круженье

Над остывшей уснувшей землёй

В этом колком румянящем жженье

Мы летели, летели с тобой…

Мартовская вьюга

Разыгралась мартовская вьюга,

Не видать за окнами ни зги.

Мчится снег стремительно по кругу,

Словно ворох тыквенной лузги.

Грузнут крыши скатные от влаги,

Жесть свою венчая белизной,

А дорога — лентою бумаги

С чёрной параллельной колеёй.

В суматошном этом мельтешенье

Коконами тутовых червей

В снежном ненадёжном облаченье

Силуэты движутся людей.