Шашки наголо! - [19]
В конце июня я был направлен в штаб армии с донесением. Проходя через одно село, я решил уточнить свой маршрут и зашел в одну избу. В избе никого, на мой вопрос «Есть ли кто–нибудь?» из русской печки высунулась голова бабы и спросила: «Что вам нужно?» Я сказал, что хочу уточнить свой маршрут, и получил ответ, что она парится и не может мне помочь. Я вышел из избы и у встречных уточнил свой путь. Выполнив поручение и вернувшись на батарею, я себя плохо почувствовал. Появился сильный озноб, и, несмотря на летнюю жару, я никак не мог согреться. В блиндаже ординарец затопил буржуйку, накинул на меня две шинели. Несмотря на то что печка рас калилась докрасна, я не мог унять дрожь, не мог согреться. Вечером потерял сознание. Ночью я был доставлен в госпиталь, во Льгов. Диагноз — тиф, сыпняк. Это было ЧП во всей армии! Военврачи не могли понять, как мог случиться тиф при долговременной обороне, когда на батареях и в других подразделениях соблюдалась высокая чистота солдат и офицеров. Баня с дезинфекцией обмундирования проводилась почти каждую неделю. Тифозную вошь я подхватил тогда, когда заходил в избу, где в печи парилась баба. Болезнь протекала в тяжелой форме, температура держалась все время под 40. Часто терял сознание, бредил во сне, в общем, было состояние полного кошмара, обычное для тифозных больных. Потом наступил перелом, температура спала, появился аппетит. Молодой организм, старания врачей и медперсонала победили тиф, и я стал поправляться. Недели через две я уже выходил на прогулку, но был еще очень слаб. Спустившись как–то к реке Сейму, я не смог обратно взобраться по крутому берегу и был доставлен в палату санитарами. Выздоровев, я, несмотря на слабость, попросился в часть. Меня выписали с освобождением от работы (при части) на две недели.
Отдохнуть мне после болезни не пришлось, так как за нашей спиной, на флангах с севера и юга основания Курского выступа, готовилась решающая наступательная операция гитлеровских войск под кодовым названием «Цитадель».
Мы находились в самой западной точке Курского и мы
выступа и в случае удачи гитлеровских войск оказались бы в окружении — в глубоком тылу противника. Командир полка объявил повышенную боевую готовность, приказал всем командирам батарей и дивизионов находиться на НП. Только на два часа разрешалось им покинуть НП для проверки огневых позиций: Я как старший офицер на батарее обязан был организовать боевую подготовку огневых взводов, подготовить круговую противотанковую оборону батареи средствами ПТР. День и ночь я должен находиться возле телефониста, готовый без промедления принять приказ с НП.
Отдыхать разрешалось только в блиндаже телефониста. В период ожесточенных боев на Орловско–Белгородском направлении у нас было сравнительно спокойно. Начало августа, в саду, где расположилась наша батарея, поспели яблоки, груши, ягоды. На батарею зачастили проверяющие всех рангов от командования артиллерии армии до командования артиллерии фронта. То ли наличие фруктов и ягод, то ли потому, что наша батарея была первая и лучшая в полку, к нам зачастили разные армейские и фронтовые комиссии. Проверяющих мы щедро угощали яблоками, грушами, крыжовником. Серьезных замечаний к нам не было. Ночи стояли теплые и тихие, если не считать отдельные перестрелки.
Немцы иногда подвозили на свою передовую громкоговоритель и проводили пропагандистские передачи для наших солдат, используя выступления предателей и изменников Родины.
«Я русский, курский из такой–то деревни, перешел к немцам. Здесь дают землю! Переходите к нам!» доносился голос из репродуктора. Он был слышен даже на наших огневых позициях, хотя мы располагались в более чем двух километрах от передовой. У нас громкоговорителей не было, на НП был только сломанный граммофон. Я позвонил на НП комвзвода управления лейтенанту 30зеву, чтобы он дал наш должный ответ предателю через граммофонную трубу. 30зев без промедления высказал немцам и изменникам наше общее мнение о них и об их бесславном конце, закрепив свое выступление, для ясности, крепким русским проклятием. После обмена такими «любезностями» началась обоюдная, плотная, пулеметная и артиллерийская перестрелка.
Но все же поговаривали, что после этой радиопередачи немцев были перебежчики из курских, которые «клюнули» на немецкую пропаганду, после чего курских из передовой убрали.
На очередном семинаре в штабе дивизиона один шутник из офицеров штаба заявил:
— А мы в окружении. Молодые немцы в Курске!
— Откуда они взялись? Что, десант?! Шутишь, что ли?!
— Ну, что в окружении — это шутка. А вот что молодые немцы в Курске, это точно, их курские бабы нарожали от немцев!
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фронтовая судьба автора этой книги удивительна и уникальна.За годы войны летчик Константин Михаленко совершил 997 только подтвержденных боевых вылетов и при этом остался в живых! Причем в полете его не защищали ни броня Ил-2, ни авиапушки «яков» и «лавочкиных» — лишь дерево и перкаль открытой кабины По-2, того самого «небесного тихохода», неприхотливого труженика мирного времени, в грозные годы войны ставшего ночным бомбардировщиком.Вдумайтесь! Почти 1000 раз пришлось молодому выпускнику Харьковской военно-авиационной школы лететь сквозь смертельные трассы зенитных пулеметов и разрывы снарядов, под слепящими лучами прожекторов, на минимальной высоте и без возможности раскрыть парашют, если страшный удар расколет его «летающую этажерку».
Автора этих мемуаров можно назвать ветераном в полном смысле этого слова, несмотря на то, что ко времени окончания Второй мировой войны ему исполнился всего лишь 21 год. В звании лейтенанта Армин Шейдербауер несколько лет воевал в составе 252-й пехотной дивизии на советско-германском фронте, где был шесть раз ранен. Начиная с лета 1942 г. Шейдербауер принимал участие в нескольких оборонительных сражениях на центральном участке Восточного фронта, в районах Гжатска, Ельни и Смоленска. Уникальность для читателя представляет описание катастрофы немецкой группы армий «Центр» в Белоруссии летом 1944 г., а также последующих ожесточенных боев в Литве и Польше.
«Люди механически двигаются вперед, и многие гибнут — но мы уже не принадлежим себе, нас всех захватила непонятная дикая стихия боя. Взрывы, осколки и пули разметали солдатские цепи, рвут на куски живых и мертвых. Как люди способны такое выдержать? Как уберечься в этом аду? Грохот боя заглушает отчаянные крики раненых, санитары, рискуя собой, мечутся между стеной шквального огня и жуткими этими криками; пытаясь спасти, стаскивают искалеченных, окровавленных в ближайшие воронки. В гуле и свисте снарядов мы перестаем узнавать друг друга.
Автор книги начал войну командиром тяжелого танка KB-1C, затем стал командиром взвода самоходных артиллерийских установок СУ-122, потом СУ-85 и под конец войны командовал ротой танков Т-34–85. Он прошел кровавыми дорогами войны от Сталинграда до Кенигсберга. Не раз сходился в смертельной схватке с немецкими танками и противотанковыми орудиями. Испытал потерю боевых товарищей, вкус победы и горечь поражений. Три раза горел в боевых машинах, но и сам сжег немало вражеской техники. Видел самодурство начальства, героизм и трусость рядового и офицерского состава.