Шарлотта Корде - [90]
Пламя фанатизма и раздора будет потушено кровью, струящейся из груди Друга народа! Народ, твой друг умер! Так расскажи же тем, кто не знал его, о том, что сделал он, чтобы заслужить этот почетный титул.
Марат без устали защищал права народа; твердо следуя своим принципам, он никогда не сворачивал в сторону с избранного пути. Желая услужить народу, он попрал самый ужасный из предрассудков, а именно предубеждение, существующее по отношению к доносам. В детстве нас учили презирать доносчиков; в зрелом возрасте мы начинали их бояться.
Деспоты используют доносчиков для собственной выгоды и для поддержания царства произвола.
Но в республике разоблачать тех, кто скрывается, означает разоблачать предателей, а значит, служить родине. Марат оказал поистине бессмертную услугу своей стране; и если некоторые недальновидные граждане не смогли оценить ее, то другие коварным образом попытались оклеветать его, понимая, что доносы помешают им творить свои черные дела; однако народ справедлив, а потому он удостоил Марата звания своего друга. Постоянно выслеживая предателей, Марат уничтожил оружием смеха Казалеса и Мори[101]. Он разоблачал предателей в 1791 году, он предсказал заговоры Лафайета и Капета. Его услуги народу были оценены по достоинству: от парижского департамента его избрали в Конвент. Он всегда пристально следил за интригами Жиронды, открыто разоблачал и их сообщника Дюмурье, и их коварные измены.
Но даже истинные республиканцы не всегда понимали величие Марата.
Так знайте же, он, словно часовой, стоял на переднем крае борьбы за спасение общества, и ему часто приходилось бить тревогу, потому что угроза вражеского нападения присутствовала постоянно. Находясь на передовой, более прозорливый, чем другие, он зорко следил за движениями предателей и в конце концов пал от ударов врагов родины. Граждане, он умер славной смертью, ибо всего себя, без остатка, посвятил своей стране.
Мы видим, что клевета и зависть не дают покоя Марату даже в могиле. Однако услуги, оказанные им его стране, не забудутся и сберегут память о нем для грядущих поколений.
Граждане, наши братья, если у вас осталась хотя бы капля сомнений относительно Марата, мы сделаем все, чтобы разубедить вас. Те же самые сердца, те же самые глаза, проливавшие слезы над могилой всеми чтимого Мишеля Лепелетье, те, кто трепетал, узнав, какой опасности избежал Бурдон, проливали слезы о Марате и тревожились о его памяти.
Граждане, братья, Друг народа умер, не оставив даже на что похоронить его; нация оплатила его похороны. На его могиле можно прочесть слова, которые написали парижане и которые не сотрутся никогда: "Марат, Друг народа, убитый врагами народа"».
Обращение, адресованное не столько поклонникам Марата, сколько тем, кто скептически относился к «передовым идеям» Друга народа, а в нем самом видел прежде всего подстрекателя к кровавым погромам и апологета доносительства, разослали по всем секциям, всем фронтам и всем рассыпанным по стране отделениям Якобинского клуба. Используя случай, прозорливые составители обращения превозносили Марата за его умение превратить донос в проявление гражданской добродетели. Ибо донос станет главным орудием грядущего Террора.
Памяти Марата посвящали песни, гимны, кантаты, стихи, где прославляли деяния Марата и проклинали его убийц:
В посвященных Марату стихах, которые часто распевали на мотив популярных в то время мелодий, убийцей Друга народа нередко выступала не «фурия», не «женщина-чудовище», а «черные силы» заговорщиков — роялистов, жирондистов, федералистов. Многим по-прежнему не верилось, что удар Марату нанесла слабая женщина, и не по зову мести или подстрекаемая фракционерами, а из самых чистых, республиканских побуждений. По словам Луи Блана, Шарлотта Корде оказалась самой знаменитой из всех учеников и последователей Марата, ибо она довела его теорию «пятисот голов ради спасения пятисот тысяч» до логического конца — «до убийства самого учителя из-за проповедуемых им принципов»! Ведь сказав в суде: «Я убила одного, чтобы спасти сто тысяч», она, сама того не подозревая, выразила доктрину Марата! И провозглашая величие Марата и ничтожество Шарлотты Корде, якобинцы стремились затушевать это сходство принципов убийцы и жертвы, затушевать жертвенный характер поступка Шарлотты Корде, приписав его влиянию заговорщиков-жирондистов или роялистов. Тем более что «заговорщики» были живы и, обвинив их в подстрекательстве к убийству Марата, правящая партия получала еще один веский повод отправить их на гильотину. Многие парижане поддерживали такое решение:
