Шарлотта Корде - [92]
Вечером накануне казни жирондисты справили свою последнюю вечерю — блистали красноречием, читали стихи и, обнявшись, пели песни. Утром 31 октября пять скорбных черных телег выехали из ворот Консьержери и направились на площадь Революции (бывшую площадь Людовика XV). Современники утверждали, что такой толпы, которая сопровождала телеги с осужденными жирондистами, не собирала даже казнь Людовика XVI. В пятой телеге везли тело Валазе, дабы, согласно приговору, отрубить ему голову на гильотине. Были приняты все меры, чтобы перед смертью жирондисты не могли выпить чего-нибудь возбудительного. Но это не помешало им хором петь «Марсельезу», звучавшую в их устах победным маршем. «Они пели с увлечением, громко и внятно и на печальной колеснице, и сходя с нее на землю, и поднимаясь на ступени эшафота. Лишь тяжеловесный нож гильотины заставлял их голоса умолкнуть навеки». За тридцать одну минуту упала двадцать одна голова. «Своей героической кончиной жирондисты заслужили переход в бессмертие».
Ожидавшая в тюрьме своей участи мадам Ролан стала готовить защитительную речь, надеясь таким образом исполнить свой долг перед погибшими соратниками. Она могла бежать: преданные друзья подыскали ей надежное убежище. Но, как истинная римлянка, она предпочла смерть, ибо только смерть могла стать достойным финалом ее блистательного взлета. Подобно Шарлотте Корде, она сделала свой трагический выбор.
Выступить мадам Ролан не позволили, ей удалось лишь напомнить суду, что казненные по его приговору жирондисты умирали с пением «Марсельезы». Произнести обличительную речь также намеревалась Олимпия де Гуж, но, как и мадам Ролан, ей слова не предоставили. Олимпия взошла на эшафот 3 ноября, Манон Ролан — 8 ноября 1793 года[105]. В промежутке между казнями этих двух героических женщин состоялась казнь Адама Люкса, сложившего голову во славу еще одной героической женщины.
Революция не слишком жаловала самостоятельных женщин, пусть даже и республиканок. После казни мадам Ролан газета «Монитер», представлявшая точку зрения правительства, возглавляемого якобинцами, нашла повод напомнить женщинам об их «природных» обязанностях и ненавязчиво посоветовала им «не высовываться»: «Недавно Революционный трибунал явил женщинам наглядный пример, который, надеемся, они не оставят без внимания. <…>
…жена Ролана, этот изворотливый ум, исполненный амбициозных замыслов, этот доморощенный философ, королева-временщица, окружавшая себя наемными писаками, кормившая их ужинами и осыпавшая милостями, раздававшая должности и деньги, была во всех отношениях сущим чудовищем. Ее презрение к народу и судьям, надменность ее ответов, ее иронические усмешки и нераскаянность, продемонстрированные, пока ее везли от Дворца правосудия к площади Революции, указывают на то, что ни одно печальное воспоминание не омрачало ее душу. А ведь она была матерью! Но она презрела свою женскую природу, решив возвыситься над ней. Стремление прослыть умнее мужчин заставило ее забыть об обязанностях, приставших представительницам ее пола, и это опасное забвение в результате привело ее на эшафот».
Громогласно напомнил женщинам об их месте и прокурор коммуны Шометт. В одной из своих речей он подчеркнул, что Олимпия де Гуж заслуживала смерти уже потому, что, будучи женщиной, она «напрочь забыла о добродетелях, присущих ее полу». И даже Общество революционных республиканок, созданное зажигательной актрисой Клер Лакомб и шоколадницей Полиной Леон, закрыли только из-за того, что мадемуазель Лакомб, нередко изображавшая Республику во время революционных празднеств, дерзнула произнести с трибуны Конвента слова о том, что женщины, по примеру всего народа, готовы дать отпор своим угнетателям. Недолго церемонясь, якобинское правительство запретило не только «Революционных республиканок», но и все женские клубы, вернув по-боевому настроенных красавиц на кухню и окончательно перечеркнув надежды женщин получить равные права с мужчинами. А «вязальщицы Робеспьера», не будучи сторонницами эмансипации, просто высекли мадемуазель Лакомб — как высекли в свое время Теруань де Мерикур.
«Бешеные», жирондисты, эбертисты, дантонисты, героические женщины, группировки и партии, делавшие революцию и павшие в междоусобной политической борьбе. Светлый призрак Республики уходил все дальше, уступая место упившейся кровью участившихся жертвоприношений фигуре Террора. Закон от 22 прериаля Второго года Республики единой и неделимой (от 10 июня 1794 года) донельзя упростил нехитрую судебную процедуру Революционного трибунала: повод для осуждения — подозрение, мера наказания — смерть. Над головой каждого гражданина республики взметнулся революционный топор. «Когда людей хотят сделать добрыми и мудрыми, терпимыми и благородными, то неизбежно приходят к желанию убить их всех. Робеспьер верил в добродетель: он создал Террор. Марат верил в справедливость: он требовал двухсот тысяч голов», — с грустью заметил Анатоль Франс. 9 термидора (27 июля 1794 года) большинство членов Конвента выступили против тех, кто во имя добродетели хотел «заставить человеческую гордость навсегда склониться под ярмом общественной свободы»
Джакомо Джироламо Казанова вошел в историю как великий любовник. Вечный странник, авантюрист, игрок, алхимик, тайный агент, писатель. переводчик, журналист — каких только занятий он не перепробовал! Но чем бы он ни занимался, на первом месте у него всегда стояли женщины. Подчинив всю свою жизнь стремлению к наслаждению, возведенному галантным XVIII веком до уровня философии. Казанова сделал любовь высшим смыслом своего существования.Несмотря на знакомство с монархами и знаменитостями, на переписку с просвещеннейшими людьми своего времени, известность пришла к Казанове только посмертно — после публикации его «Мемуаров», написанных в преклонные годы, когда, не в силах одерживать новые любовные победы, он скрашивал свой досуг воспоминаниями.
Масон, пророк и вызыватель духов, этот сицилиец, чье настоящее имя Джузеппе Бальзамо, обладал поистине неистощимой изобретательностью и незаурядными гипнотическими способностями, позволившими ему заморочить голову едва ли не всей просвещенной Европе. Но, уверовав в свою звезду, Калиостро не заметил, как стал разменной монетой в политических играх сильных мира сего, напуганных французской революцией. Пышный шлейф слухов, сопровождавший каждый шаг Калиостро, уже при жизни превратил его в личность загадочную, ставшую неистощимым источником вдохновения для писателей, поэтов, мистиков и оккультистов.
Мария Антуанетта (1755—1793), королева Франции, гильотинированная революционным французским народом. Известная своей любовью к нарядам и легкомысленным заявлением «Если у народа нет хлеба, пусть ест пирожные», она в разное время вызывала то ненависть, то неуемные хвалы. В настоящей книге автор, не осуждая и не восхваляя свою героиню, показывает ее не с позиций политической истории, а в контексте окружавшей ее повседневности, такой, какой видели ее современники — те, кто любил ее, и те, кто старался ее использовать или погубить.
Произведения маркиза де Сада всегда воспринимались неоднозначно, вызывая у читателей то ужас, то восхищение, его сочинения проделали головокружительный взлет от томиков, читаемых украдкой, до солидных академических изданий. XVIII век считал его непристойным писателем, автором гнусных порнографических романов, названных «эталоном безобразия», XIX век снисходительно отнес его сочинения к области литературных курьезов, но век XX, радикально изменив отношение к маркизу, отвел ему достойное место в литературе эпохи Просвещения.
Робеспьер, чье имя прочно связано с Великой французской революцией, всегда был и остается человеком-загадкой. Посвятив всего себя защите интересов народа, он в результате превратился в палача этого народа. Начав свою политическую карьеру с требований равноправия граждан и отмены смертной казни, завершил ее делением граждан на «добродетельных» и «злых» и введением массового террора. Его обожали и ненавидели, его жизнь превратили в легенду: одни — в «золотую», о великом борце за свободу и счастье народа; другие — в «черную», о диктаторе, рвущемся к власти буквально по головам своих соратников.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.