Шантаж - [6]

Столь эффективных правителей как Ольга в тысячелетней истории Руси можно сосчитать по пальцам одной руки. Только городов, новых поселений она основала по-более, чем её свёкор, муж и сын вместе взятые.

И все эти десятилетия над её головой, над всей Русью висит тень Криве-Кривайто, язычников-экспансионистов. Почему её не убили? Какое-то соглашение связывающее уход её родного христианского народа готов-руси от Пскова, освобождающее место для проповеди Перуна? Или её «женщинность»? Обычные нормы пруссов в отношениях женщин несколько отличались от наборов табу соседних народов. Или «перунисты» просто не смогли совместить два понятия «женщина» и «правитель», да так и простояли четверть века в растерянности?

А у неё вырос сын. Два человека, две очень сильных личности не могли ужиться под одной крышей. Екатерина своего Павла ломала всю жизнь. Сослала в Гатчину, довела до неприкрытой ненависти. Ольга… У неё в летописях разные прозвища: Святая, Мудрая, Хитрая, Киевская Волчица, «Заря перед рассветом»… Наверное, всё-таки, «Мудрая». Она дала сыну войско, чего всю жизнь страшилась Екатерина.

И сын ушёл в далёкие страны. А она, вместо того, чтобы повиснуть у него на ногах гирями, обрезать крылья, чтобы единственное, взращённое и взлелеянное не убегало из дому — «не дай бог что случиться», она взялась за внуков.

И снова странные параллели. И Ольга, и Екатерина сами воспитывали внуков. И обе прославлены во внуках своих. У обеих были и такие, что оказались негожими. И были великие. Что Владимир Креститель, что Александр Благословенный — и реформаторы, и воители.

Двое старших Ольгиных внуков, законнорождённых от мадьярской принцессы, воспитываются «по-королевски», христианами. При том, что их отец категорически против христиан, считает христианство для князей вредным, просто годами воюет с христианами, режет их. Чётко по апостолу Павлу: «Для неверующих христианство есть род юродствования».

— Глава 112

А бабушка делает по-своему. И не теряет разума: как бы она не ругалась на Святослава и Малушу, что сошлись, согрешили при раздаче её, Великой Княгини, милостыни, внука, Владимира, она выдёргивает сразу после рождения из подгородного Берестова в Киев. Малушу, «отработавшую своё», княгиня не пустит в Киев до самой её смерти. А сына «робички» воспитывает наравне с законными сыновьями Великого Князя. Это именно её решение: Святослав бывает в Киеве наездами и в дела повседневного управления не суётся. И снова: старшие внуки — крещены и воспитываются в вере христовой. А «приблуда» — остаётся язычником. Что мешало ей окрестить несмышлёного мальчонку-рабёныша? Почему она терпела «поганого» среди внуков? Она — «первая христианская леди страны»! Что такого увидела, разглядела в нём княгиня? Причём не в юноше, но ещё в младенце.

И она не ошиблась — только Владимир мог провести столь великолепную рокировку язычества и христианства.

Но сначала — чуть назад. В 972 голу на днепровских порогах при возвращении из Болгарии погибает князь Святослав. Три его сына становятся князьями. Законные Ярополк и Олег — в Киеве и Древлянской земле. Венгры по матери, христиане по вере. А десятилетнего «робича», ублюдка и язычника отправляют в Новгород. Через три года на юге между братьями начинается война, которой заканчивается смертью младшего Олега.

Очень странная война. Странная — по поводу. Олег, в то время — юноша, подросток, встречает на охоте Люта, сына Свенельда. Сына человека, только благодаря которому Рюриковичи и усидели в Киеве. Который многие десятилетия был главным воеводой «Всея Руси», который постоянно сберегал жизни и отца, и бабушки. Которого народная молва упорно называла и любовником Великой Княгини, и отцом Святослава, то есть дедом юного князя. И возможным организатором смерти законного государя.

Роковой, второй поход князя Игоря в Древлянскую землю начинается с провокации: «Мы босы и наги, — говорили воины Игорю, — а Свенельдовы Отроки богаты оружием и всякою одеждою».

И вот при случайной встрече, после того, как Лют назвался, Олег приказывает его убить. Не просто прирезал случайно попавшегося неизвестного браконьера, а казнил единственного сына действующего главнокомандующего. Специально представившегося юному князю и его свите. Как представившегося?

— Привет, племянничек! Как поживаешь, сын приблуды? Да ты не дёргайся — мы же с тобой одной крови. От семени отца моего Свенельда.

Даже без учёта возможных притязаний на престол более старшего родственника, просто объявление о незаконном происхождении Святослава и, соответственно, его сыновей, вызвало бешенство в юноше. Сказать: «бастард» или «сын бастарда»… — в ответ всё, вплоть до войны королевств. Оскорбление, которое смывается кровью. На Западе. Христианство чётко устанавливает — наследование по мужской линии. Только в церковном браке. Олег — мадьяр, христианин… Выслушать такое — стыдно, а вот убить дядю — нет. Смыть кровью.

А вот Владимиру на это плевать. В язычестве вопрос отцовства критическим не является.

«И про отца родного своего

Ты, как и все, не знаешь ничего».

Или можно по Бёрнсу:

«И твой отец — не твой отец.