— У Винтеров? — бесстрастно уточнил Карей.
— У них, — удивлённо подтвердила Алекса. — Нас пригласили туда с сестрой.
Люк вдруг застыл взглядом на Карее и выскочил из-за стола так резво, что у Алексы мелькнула мысль: а может, братишка лишь притворяется, что совсем недавно ему было плохо? Додумать не дали. Карей обратил на неё тяжёлый взгляд, к которому она начала привыкать, и спросил:
— У тебя парень есть?
Девушка не успела уследить за своим лицом — брови взлетели. Но ответила на этот раз насторожённо. Кто их знает, этих университетских звёзд? Может, они думают, что все ими восхищаются, а потому легко (пачками — вспомнила она насмешливое своих подруг) падают к их ногам, едва на них обратят благосклонное внимание?
— Есть. К Винтерам я иду с ним.
— Ладно, встретимся на вечеринке, — сказал Карей и поднялся со стула.
Люк успел вовремя — перехватил любимого спортсмена у двери.
— Карей! Карей! Напиши мне! Пожалуйста!
В руках мальчишка держал какую-то карточку. Даже издалека Алекса разглядела, что это фотография. Ничего себе… Оказывается, младший брат всерьёз увлечён спортом. Или он увлечён коллективным помешательством на почве восхищения?
Карей не чванился — подписал, а перед тем как выйти, спросил у Люка:
— Ты и правда так думаешь про старшего брата?
— Пожил бы ты среди женщин, — солидно сказал Люк. Покосился на сестру, с усмешкой взглянувшую на него, и добавил: — Нет, с ними, конечно, хорошо. Но с братом можно по-мужски поговорить. С папой, например, не поговоришь — он уже старый и не понимает как надо. А старший брат… Эх…
Карей посмотрел на мальчишку как-то неопределённо и кивнул.
Она проводила гостя до машины, молча шагая рядом по плиточной тропке и пытаясь понять, будет ли он снова придираться к ней из-за первокурсников, которых она шуганула. Но он тоже молчал, только иногда взглядывал на неё с высоты роста, будто удостоверяясь, что она всё ещё идёт рядом. Сел в машину и, глядя уже вынужденно исподлобья, кивнул:
— До вечера.
— До свидания, — несколько удивлённо сказала Алекса, сразу сообразив, что на вечере от его приглашения потанцевать отказаться не сможет. На правах знакомого он наверняка пригласит её. На вечерах она хоть и бывала мало, но успела познакомиться с нравами, которые там царят. И была рада, вспоминая, что всегда там оказывалась под руку с Мэтти, надёжным и знающим, что надо делать.
Она, задумавшись, стояла у калитки, пока не сообразила, что машина уже отъехала.
Зашла в дом и не увидела Люка. Заподозрив с его стороны диверсию, быстро забежала в столовую комнату. Но здесь оказалось пусто. Уже не спеша Алекса поднялась на второй этаж и осторожно открыла дверь в его комнату. Пока она размышляла обо всём подряд у калитки, Люк заснул в обнимку с подписанной фотографией Карея. Девушка вытянула из его вялых пальцев карточку, прочитала: «Счастливчику Люку, который упал с лестницы и сумел не сломать башку. Карей Тиарнак-младший». Фыркнула от неожиданной надписи и положила фотку на столик рядом с кроватью. Затем легла рядом, натянула на братишку одеяло и осторожно обследовала голову, проверяя пространство над ней. Нашла место с наиболее разорванным полем и принялась за работу. Ведьм-студенток целительству начали учить с прошлого года. И уж с чем — с чем, а с ушибами и кровоподтёками Алекса справляться научилась на раз.
Через полчаса она осторожно поднялась с кровати и вышла из комнаты брата.
В столовой комнате заглянула в корзинку с кексами. Улыбнулась. Угощая своего любимчика, Люк забыл, что он сам любит шоколадные кексы. Даже странно видеть, что корзинка для выпечки не пуста… Алекса замерла. Вот оно! То, что заставит сестрёнок посидеть с малышкой Венди, пока старшие сёстры будут развлекаться на вечеринке! Прямо сейчас она испечёт огромное количество кексов, сварит их любимый компот и предложит сестрёнкам пригласить домой на сегодняшний вечер подружек! И за Люком присмотрят, хоть он теперь почти здоров, и за малышкой.
Алекса сбегала к себе, переоделась и принялась за выпечку. Испечь кексы — дело нехитрое, главное — поколдовать над тестом. Из любого колдовства Алекса предпочитала детские песенки. На их мотив можно было петь что угодно — лишь бы было доброе и вкусное в словах. Вот и сейчас, замешивая тесто, она считала-напевала:
— Я в тарелку положу чашечку муки одну — это будет раз. А муку смешаю — с чашкой сахарка, что тает, — это два. К ним добавлю малость соды, чтоб дышалося свободней, — это будет три. Вот сметаны чашка, полстакана масла — будет и четыре-пять. Всё смешаю я опять. Будет моё тесто мягким и чудесным. Будут коржики и кексы из духовки пахнуть интересно. А потом в корзинке радовать сестринок… — Алекса на последнем слове фыркнула и засмеялась. Чего не придумаешь, лишь бы в рифму хоть чуть-чуть попасть!
Под отличное настроение и тесто получилось отличным. Девушка быстро смазала формы и наложила туда порции теста, добавив сверху изюминок, чтобы тесто стало похожим на улыбающееся лицо: младшие обожали такие нехитрые штучки. Всё это, пока отмывала посуду, расстоялось — и Алекса сунула противень в духовку. Сорок минут. Пора бежать в комнату. Перед тем как уйти из кухни, девушка поставила «таймер»: не моргая, глядя на кухонные часы, она подправила свой браслет из ракушек. Теперь время, наколдованное на браслет, заставит ракушки зашевелиться, если его хозяйка вовремя не вспомнит про выпечку.
