Шакарим - [42]

Меджнун совершает хадж в Мекку. Обнимая Каабу, обращается к луне, ветру, звездам, птицам с мольбой дать силы пережить разлуку. Пишет стихи, адресуя их возлюбленной:

Пусть сердце полно болью о Лейли,

Не гаснет пусть во мне огонь любви!

Пусть жизни в пламени мучений я лишусь —

Отговорить меня б вы не смогли.

Лейли, как и Меджнун, несчастна. В ее словах — та же безысходная печаль, страдания любви:

Лейли, в луну вглядевшись, прошептала:

Ты землю огибаешь без причала,

Всего за ночь обходишь мирозданье,

Но от Меджнуна дай мне весть сначала.

В тоске и одиночестве страдаю.

Дойдет ли до Кайыса голос мой?

Тебя я, ветер вольный, умоляю,

Ему привет мой донеси с собой.

Но не природные явления, а Заит, сердечный друг Лейли и Меджнуна, передает письма влюбленных друг к другу.

Однако действие трагедии неумолимо: Лейли вынуждена выйти замуж за Ибн Салама, богатого жениха, за которого сосватали родители. Однако некий дух объясняет молодому супругу, что он не должен прикасаться к Лейли, иначе ему грозит смерть. Салам благородно решает уступить Лейли Меджнуну, но, не успев сделать это, умирает.

Под видом слепцов, просящих подаяние, Меджнун и Заит приходят в город. Узнав в слепце Меджнуна, Лейли подает ему свое письмо и падает без чувств. Меджнун бросается на помощь, но всякий раз, когда он приближается к Лейли, его охватывает пламя. Юноша читает прощальное письмо Лейли, а ей становится все хуже. Девушка прощается с родителями и просит, чтобы после смерти никто, кроме Меджнуна, к ней не прикасался. Когда Лейли умирает, Меджнун спешит к склепу. У могилы возлюбленной юноша умоляет допустить его к ней. И на небесах услышали молитву. То есть, по Шакариму, земной мотив трагической любви-разлуки довершается мотивом чудесного, что связано с благорасположением небес:

Раскрыл могилу в тот же миг Всевышний,

Меджнун обнял свою Лейли неслышно.

В один момент за ними склеп закрылся.

Вот так свела влюбленных воля Свыше.

Шакарим оставил широкий простор воображению любителей суфийских аналогий. Ему удалось создать двуплановое произведение по всем правилам суфийской поэзии. Внешний план — история влюбленных — мог интересовать каждого читателя или слушателя. Второй план, как считается, способен понять лишь посвященный в тайны суфизма.

Например, по предопределению Лейли и Кайыс еще в младенческом возрасте влюблены и проявляют беспокойство до тех пор, пока не встречаются, — это суфийский мотив о божественной любви: «Воплощенная любовь тянется к красоте».

Образ старухи-кормилицы, введенный Шакаримом в дополнение к древним темам, также можно трактовать в суфийском дискурсе, развивая символику известного суфийского образа: мир — старуха. Старый дряхлый мир оживает и наполняется смыслом лишь тогда, когда появляется истинная любовь. Символично и то, что Кайыс и Лейли не могли быть вскормлены из одного источника: они не брат и сестра.

Ведущая идея суфийской эстетики — воспевание земной любви как любви к Богу — воплощена в образе Меджнуна. На протяжении многих веков восточные поэты изображали суфия-мистика как обезумевшего от любви Меджнуна. Его любовь к Лейли является аллегорической формой выражения любви к Богу — любви, проходящей через все испытания и завершающейся слиянием суфия с божественной Истиной.

Самостоятельное значение имеет образ огня, сопряженный с суфийским мотивом священного безумия. У Шакарима этот образ из метафоры «огонь любви» трансформируется в огонь настоящий. Когда Меджнун приближается к Лейли, из груди его вырывается пламя, в котором они едва не погибают. Это знак судьбы: в земной жизни влюбленным уже не соединиться. Сначала умирает Лейли, а затем, по версии Шакарима, происходит «чудо любви»: Меджнун обращается с мольбой к Богу, и могила разверзается, чтобы принять его и вновь закрыться, соединив влюбленных в вечной жизни.

Впрочем, читатели вправе не считать себя обязанными углубляться в суфийский подтекст.

Романтическая легенда в изложении Шакарима стала одним из самых любимых произведений в казахской литературе. Мухтар Ауэзов и последующие исследователи справедливо считали поэму не перепевным произведением, а самостоятельным художественным творением степных отражений.

Так Шакарим поступил при написании поэмы «Лейли и Меджнун», когда приблизил к казахскому читателю арабский Восток, вписав в сюжет образы степной дали, солнца, луны и вечно синего неба.

Так он действовал позднее в жанре «прозы поэта», создавая очень красивую аллегорическую трагедию «Адиль и Мария». Считается, что она написана в 1925 году. Сам Шакарим определил ее как «трагический роман». Он усилил восприятие драматических коллизий, предпослав действию изображение ласкового весеннего вечера, предвкушения счастья, которым полны сердца обитателей степи:

«В середине марта дул непрекращающийся ветер, талые воды с шумом неслись по ущельям. Кому-то полные воды рек были в радость, но сильный ветер носил перекати-поле, тащил по воде валежник, беспрестанно крутил-вертел вырванные с корнем беспомощные деревца и кустики, затаскивал их на оползневые склоны или забивал ими колодцы!

Не успокаиваясь на этом, ветер вырывал дерн, уносил в водном потоке едва появившуюся на свет зеленую травяную поросль, выбрасывая ее на незнакомую ей неродную землю.