Шакарим - [4]

Смутная печаль, которая таится в переживаниях Шакарима, рождена не одной лишь скорбью о суете сует сынов человеческих. Чингистау был грозным символом в памяти кочевых людей, помнивших голодные годы, познавших лютую силу зимнего бурана, который заносил снегом все окрест, надолго покрывая горы вьюжным и стылым одеянием.

Нам, смиренным потомкам кочевников, такое прошлое могло бы показаться нестерпимым, если бы Чингистау как вместилище древних легенд не пребывал бы во здравии и сегодня. Ощутить его присутствие достаточно легко, ведь все мы вышли из заговоренного круга Степи, в природном и духовном средостении которого выросли наши предшественники — гениальные Абай, Шакарим, Мухтар Ауэзов. И притягательная сила Чингистау, его великая тайна, которую стремился познать Шакарим, состоит в том, что эта легендарная топология кочевья дарит надежду.

Она существует потаенно и неопровержимо, потому что мы пребываем в этом мире на тех же основаниях, на которых появились на свет и жили в свое время предки нашего героя — Кенгирбай, Ыргызбай, Кунанбай. Их роль в родословии Шакарима и его дяди Абая столь же объективна, как объективна роль выходца из шотландского поместья Георга Лермонта и его потомков в генеалогии М. Ю. Лермонтова.

Свет и тени великих предков

Наиболее полно о своих предках Шакарим поведал в знаменитой книге «Шежире…» — «Родословной тюрков, киргизов, казахов и ханских династий».

Историю рода Тобыкты, что входит в племя Аргын, Шакарим особенно подробно повел со времен Великого бедствия. (В дальнейшем, во избежание путаницы, под племенем понимается крупный род, по сути, объединение родов. В свою очередь, роды у казахов делятся на подроды.)

Начиная со второй половины XVII века Казахское ханство беспрерывно подвергалось нападениям со стороны джунгар (казахи называли их калмаками). Давать отпор агрессивным соседям с каждым годом становилось все труднее. Джунгары стремились в казахскую степь, пытаясь избавиться в первую очередь от губительного давления маньчжурских императоров. К началу XVIII века джунгары распространили свое влияние на Алтай, Восточный Туркестан, среднее и верхнее течение Иртыша, среднее течение Тобола и Ишима. В 1722 году Джунгария заключила мир с Китаем, освободившись на время от давления Цинской империи.

Ранней весной 1723 года войско джунгар вторглось в казахскую степь. Нашествие шло широким фронтом с востока. В течение короткого промежутка времени завоеватели смели разрозненные казахские ополчения, захватили все Семиречье, взяли Ташкент, Сайрам, Туркестан и другие города. Джунгары убивали мирных жителей, угоняли скот, рассеивали казахские аулы далеко по степи. Оставленных без традиционных структур хозяйствования людей зимой настиг голод.

«Когда казахи и калмаки схватились в 1723 году, военачальник калмаков Цеван Рабдан уничтожил много казахов, обратив остальных в бегство, — писал Шакарим. — Оборванные, голодные люди пешком добрались до озера, усыпав побережье своими телами. И тогда один аксакал сказал: «Дети мои, как не забывает человек выпавшие на его долю мгновения счастья, так и мы должны запомнить великое горе, постигшее нас. Наши мучения следует назвать: «Ак табан шубырынды» (брели, пока не побелели подошвы)».

Именно этот год остался в памяти казахов как «Год великого бедствия».

Летопись этого бедствия, запечатленная в устном народном творчестве, передавалась из поколения в поколение, по сути, без искажения смысла. Зафиксированные Шакаримом сведения совпадают с записями устных преданий из других источников.

«В 1723 году, в год Великого бедствия, когда Средний жуз дошел до Есиля, Нуры, Сарысу, наш род Тобыкты ушел в сторону Оренбурга в леса под Орском, — продолжал Шакарим. — Прослышав о том, что Младший жуз, продвинувшийся еще дальше, принимает русское подданство, напуганные тобыктинцы вновь откочевали, теперь уже к берегам рек Иргиз и Тургай. Родившиеся на той земле прадеды наши в четвертом колене — Ыргызбай и Тургай — были названы по наименованиям рек. Оттуда тобыктинцы под предводительством батыра Мамая дошли до нынешних мест — до Кокен Орды и гор Догалан…

Когда они прибыли сюда, в предгорьях Чингистау уже кочевали пришедшие раньше матайцы племени Найман, прогнавшие калмаков. Уаки были на берегу Иртыша. Матайцы, полагая, что тобыктинцы истощены дальними перекочевками, стали нападать и отбирать скот. Но тобыктинцы, решив вернуть исконные земли аргынов — Чингистау, обрушились на матайцев, прогнали их и утвердились в Чингистау. Пока они были заняты борьбой с матайцами, уаки захватили пастбища на Кокене. Но бий Кенгирбай, собрав людей, прогнал уаков и стал своими аулами в местечке Тасуйген (Каменная насыпь). Уаки, не сумев вытеснить тобыктинцев с Кокена, призвали на помощь соседей — русских казаков и собрались напасть на аул Кенгирбая. Тогда Кенгирбай сообщил им, что послал гонца к именитым людям аргынов: «Пусть аргыны и уаки придут к согласию, покончив с раздором». Тем самым он предотвратил нападение. А ночью, составив из камней в разных местах фигуры в виде людей, он откочевал. Наутро уаки, увидев на холме толпу людей, решили, что тобыктинцы обманули их и успели собрать войско. Послали разведчика, который вернулся, сообщив, что это всего лишь камни. В конце концов тобыктинцы остались хозяевами Чингистау».