Шакарим - [3]
Для казахов Чингистау не просто живописные склоны холмов, расщелины и луга вдоль множества речушек. Их древние названия аккумулируют быт и бытие: Щет (окраина), Караул (форпост), Кос (становье), Бузау (теленок), Кундызды (соболиное) и многие другие. Истершаяся за столетия народная память хранит не одни лишь названия досточтимых мест, но и носит в себе архетипы событий, происходивших в степи в прошлые века. Например, казахи отождествляют свою колыбель с образом Чингисхана, который, по народному поверью, останавливался в своих походах именно в названных краях. Это могло быть в 1219 году, когда будущий Потрясатель Вселенной пошел войной против хорезмшаха, разорив по пути Бухару, Самарканд и обратив в прах Ургенч, Балх, Бамиан, Нишапур. А перед этим он сровнял с землей Отрар и покорил другие города на Сырдарье.
Вторая остановка Чингисхана в казахской степи была более длительной — он провел в этих краях весну и лето 1224 года, возвращаясь из шестилетнего похода. Достоверно известно, что ставка Чингисхана прошла между Балхашем и Алаколем и утвердилась в благоприятной местности. Так почему этой местностью не мог быть Чингистау, богатый дичью, пастбищами, тенистыми долинами меж горных хребтов? Название горы Орда в северо-восточной части Чингистау, возможно, указывает на расположение ханской ставки.
У местных жителей в ходу легенда о том, что Чингисхана провозгласили ханом здесь, подняв на белой кошме на одну из горных вершин, именуемую ныне Хан-Биик. Легенду в конце XIX века письменно удостоверил Халиолла (Халел), сын Кунанбая и дядя Шакарима:
«Горы Чингистау отделяются долиной от стоящих групп Орда, Догалан и Чунай. Почти посередине горного Чингиз-тау возвышается отдельная гора под именем «Кхан». Об этих местах сохранилось у кайсаков следующее предание. В один из своих завоевательных походов, после покорения Кюрхана (Каракитайского), Темучин остановился у гор Чингиз-тау. Кайсаки решили принять его подданство. С этой целью они снарядили посольство, во главе которого стоял почтенный бий Майкы. Он со своими спутниками застал Темучина на ставке и поднес ему подарки. Это была единственная народность, подчинявшаяся Темучину. Тогда баксы предсказал, что он покорит многие народы и что он должен поэтому называться «Чингиз-хан», то есть великий хан, владетель мира. Темучин решил здесь же (на этой горе) переменить свое имя. Представители всех двенадцати племен, подчиненных Чингизхану, вбили на вершине горы Кхан по одному столбу, на них сделали подмостки, на которых устроили белый Шатер. Все бии во главе с Майкы внесли Темучина на гору на белой расшитой кошме, держась за концы, усадили в приготовленном Шатре. Во время этой торжественной церемонии народ и бии выкрикивали: «Чингиз-хан», «Чингиз-хан». С тех пор гора, на которой Темучин был провозглашен, есть «Чингиз-тау» (Халилулла. Киргизское предание // Московская иллюстративная газета. 1892. № 274).
Версию Халиоллы вроде бы подтверждает рассказ самого Кунанбая, главы рода Тобыкты, о башнях ставки Чингисхана, возведенных из толстых сосновых бревен. Эти башни своими глазами будто бы видели предки Кунанбая. Его рассказ зафиксировал ссыльный поляк Адольф Янушкевич (1803–1857), наезжавший по долгу службы в казахскую степь.
Да и Шакарим позднее, в 1911 году, повторил эту версию, добавив в своей книге «Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий», что настоящее имя Чингисхана — Темучин, а имя Чингис означает — могучий, великий. На основании подобных свидетельств ученые еще в советское время (в частности, Константин Юдахин) несколько иначе реконструировали имя Чингисхана: от тюркского слова «шын» (шин — чын) — истинный, настоящий. То есть Чингисхан — настоящий хан.
Время лишь подогревает интерес к легендам. В наши дни отголоски сокровенных знаний предков рождают еще более смелые предположения. Например, в Чингистау, возможно, находится могила Чингисхана. Это призрачная версия, подтвердить которую может только какое-то невероятное открытие. Официальная историография считает, что сам Чингисхан, умерший в августе 1227 года в окрестностях Цинн-шуя в горах Восточного Ганьсу, выбрал местом погребения склоны одной из высот, составляющих массив Бурхан-халдуна в восточной Монголии. Но могила его до сих пор не найдена, а потому казахский топоним «Чингистау» чудится заманчивой подсказкой для будущих исследователей старины.
На эти символические образы и мотивы, олицетворяющие «коллективное бессознательное», ориентирован и Шакарим, который в трагическом романе «Адиль и Мария» предается лирико-философским раздумьям:
«О, древний Чингистау! Чего ты только не насмотрелся с тех пор, как поселился здесь человек. Ты пропустил через себя и Чингисхана, и Тамерлана, и многих других завоевателей. Ты видел взлеты и падения, восхождение и исчезновение многих и многих людей, у которых загорались и гасли сердца, бушевала в груди радость, сменявшаяся печалью. Видел многих молодых, которые стремились к цели и достигали ее. Видел, как покидала несчастных надежда, сиявшая прежде, как солнце. Какие только народы не жили здесь, отлавливая дичь, выращивая скот. Ты видел, как текла кровь рекою. Но и прекрасным, как солнце и луна, девушкам, и цветущей молодежи, и батырам без страха и упрека с львиными сердцами, и проходимцам, обманувшим мир, и сладкоречивым ораторам, биям, — всем дал лишь по пяди земли, размером с очаг, отрытым в земле, всех схоронил на своей груди. И стоишь, равнодушно возвышаясь, словно ничего не видел, не слышал! Но и этого мало, ты раскинул во всю ширь от востока, где стремительно появляется солнце, до запада, куда долго катится день, свои объятия, словно кереге юрты. И разве я не слышу, как ты безмолвно взываешь: «Идите, идите ко мне! Узнайте в моих объятиях радость и невзгоды, придите, растрачивающие недолгую жизнь в суетной борьбе». И что мне делать, когда я слышу эти твои немые призывы?»
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.