Шакарим - [35]

Шрифт
Интервал

Сюжет основан на народном предании о беззаветной любви молодых людей из рода Тобыкты. Мамыр — единственная дочь богатых родителей, мечтавших о сыне. Видимо, поэтому они позволяют ей одеваться по-мальчишески. Девушка с младенчества в седле, верная степной вольнице, она не чуралась ремесла пастушества и любила размеренный ритм жизни своей семьи и мирных стад.

Калкаман — племянник Анет-бабы, одного из влиятельных людей среди казахского сообщества. Молодые люди полюбили друг друга. Но девушка предупреждает:

Близких по крови раньше не женили.
Как бы к смерти нас не приговорили.
Мне себя не жаль, я лишь боюсь за вас.
 Пусть я стану жертвой — только бы вы жили.

Герои поставлены в чрезвычайные обстоятельства: молодые люди — из одного рода, а браки между членами одного рода у казахов издревле запрещены. Обычай, введенный далекими предками казахов, именуется в науке экзогамией. Цель его — избежать пагубных последствий брака между кровными родственниками. Была и другая важная подоплека старинного обычая выбирать жен не из своего круга, а из других родов, причем чем он более дальний, тем лучше. Такие браки, несомненно, укрепляли единство всего народа, проживавшего на огромной территории, соединяя перекрестными узами родства казахские жузы и роды.

Но Калкаман всеми силами доказывает бессмысленность древних моральных устоев и убеждает свою возлюбленную:

— Ах, Мамыр, ну что ты… Вот тебе порука —
Позволяет шариат жениться внукам.
Не печалься. Это все суеверия.
Если любишь безоглядно, дай мне руку.

Молодой человек прав: законы шариата разрешают браки между близкими родственниками. Но мусульманство не во всем главенствует в степи. Заветы дальних предков живут в сознании многих поколений казахов, не укладываясь в каноны ислама и не поддаваясь его воздействию.

И когда Калкаман тайно увозит возлюбленную, суд биев приговаривает их к смерти за нарушение моральных устоев. Особенно крут и непримирим Кокенай, влиятельный родич девушки.

Время идет, однажды Мамыр появляется в родном ауле. Кокенай, не мешкая, у всех на виду вонзает ей прямо в сердце стрелу, выпущенную из лука. Мамыр умирает. Поэма не только становится лирическим выражением чувств героев, но и передает состояние окружающего мира, в котором зло еще торжествует. Казалось бы, запрещенный брак разрушен и жи-гита можно оставить в покое. Однако родственники девушки направляют ультиматум Анет-бабе: мы покарали ослушницу, теперь их черед покончить с отступником.

Мотивы требования степных прокураторов понятны: чтобы неповадно было другим молодым; гибель Мамыр не есть абсолютная смерть, ибо стремление человека любить не умерло вместе с героиней.

Анет-баба вынужден принять одобренное обеими сторонами довольно необычное решение: Калкаман должен проскакать на коне мимо Кокеная, который будет стрелять в него из лука.

Стало льдом светоносное сердце Бабы,
Не желает никто идти против судьбы
На защиту безвинного. Разве не так же
Ныне против Абая настроены вы?

В этом авторском суждении Шакарим транспонирует проблемы духовного состояния своего времени на исторический контекст XVIII века. Отталкиваясь от реальных обстоятельств жизни Абая, поэт включает его имя в единый светоносный ряд героев — предков. Каждый из них являет величие духовного опыта человека и противостоит косной среде. Своим обращением к массе «вы» Шакарим подчеркивает, насколько катастрофична история казахов, потворствующих злу и невежеству.

Между тем Шакарим не скрывает своего отношения к описываемым событиям, и оно далеко не однозначно. С одной стороны, он — мусульманин по воспитанию и убеждениям. С другой — с молоком матери впитал этику кочевого мира казахов с почитанием традиций и законов тюркских предков. Поэтому Шакарим не осуждает Калкаман и Мамыр, но и не принимает безоговорочно их сторону. Точно так же категорически не осуждает Кокеная, блюстителя древних законов, которые в иной религиозной системе координат назвали бы языческими. Только в момент вынесения сурового приговора Калкаману автор не одобряет жестокость тобыктинцев, полагая, что это совершенно напрасное злодеяние.

Но то ли конь под Калкаманом оказался быстрым, то ли после смерти возлюбленной страдания земные вознаграждены были милостью небес, стрела Кокеная лишь ранила героя. Судя по мотиву его чудесного спасения, возможно заключить: сородичи видели лишь поступок влюбленных, а Бог видел их сердца. Калкаман тотчас отбывает на юг, в другие края, чтобы не вернуться никогда. Он без колебаний решил, что не будет жить среди тобыктинцев, которые обрекли любимую на смерть. Оставляя отчий край, герой предрекает:

Невинных муки не пройдут вам даром,
Калмаки вас сомнут двойным ударом.
Кому на свете без Мамыр я нужен?
Я чист, мы будем с ней навеки парой.

Пророческое предсказание Калкамана вскоре сбылось. Весной следующего года джунгары (калмаки) вторглись в казахские степи. Злосчастие судьбы влюбленных станет злом обобщающей силы для всех. Поэма Шакарима о любви Калкамана и Мамыр обретает черты художественного свидетельства о факте исторической биографии народа:

В сражениях калмаки победили,
Две трети всех казахов истребили.

Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.